Меч судьбы

Скороходова Татьяна Николаевна

Тонкий, поначалу незаметный надрез на шее Вейра набух на глазах, тонкий ручеек алого стал рекой, я успела увидеть, как зашипела, запузырилась по краям смертельной раны кровь, словно издалека услышала свой отчаянный крик и дикий, душераздирающий стон Вейра. Клубок огня взорвался, залил слепящим белым светом пещеру клубок, я канула в непроглядную, милосердную тьму.

***

По моему лицу кто-то настойчиво водил мокрой, теплой шелковой тряпкой. Замычав что-то пересохшим ртом, я мотнула головой и пришла в себя.

Не открывая глаз, обняла мощную шею Севера, зарылась в густой, пахнущий кровью мех. Волк мягко вырывался, но я крепко держала, не собираясь

отпускать.

Кто-то кашлянул.

Руки враз ослабели, я медленно повернула голову, холодея от предчувствий.

Глаза. Его глаза... Нет. Это был не кашель. Это была музыка... Но... Как?! Я же сама, своими руками убила его! Север вырвался, сел рядом, тяжело дыша.

– Скажи что-нибудь, - осипшим голосом прошептала я.

– Ну кто, кто, скажи, просил тебя лезть?
– он слабо ухмыльнулся.
– Ты должна была бежать без оглядки, а ты, упертая, невыносимая, непослушная, отчаянная идиотка, все равно все сделала по-своему!

– Слава Матери, это ты...

Он сидел рядом, молча пожирая меня глазами. Я, застонав от боли в затекших мышцах, села, уставилась на него в ответ. Его глаза были обычными, слегка покрасневшие белки, зрачки приняли нормальный размер, только смертельная бледность да розовый, свежий шрам на шее напоминали о случившемся.

– Я... Я не хотела, - я отвела взгляд.
– Я должна была...

– Я знаю, - мягко ответил он.
– Ты упала в обморок.

Я помолчала. Тысячи мыслей, тысячи слов, и все не те...

– Вейр... Как ты думаешь, они ушли? Это всё? Всё кончено?

Он встал, отряхнулся, подал мне руку. Я медлила.

– Не могу сказать. По крайней мере, мы живы, и нам надо выбираться отсюда как можно скорей. Это он нас вытащил, - он глянул на волка, потер шею, где розовел шрам.
– Чуть до смерти не зализал.

Север, казалось, ухмыляется во всю пасть.

– Где ты взяла эту зверюшку?

– От зверюшки слышу, - я приняла его руку, встала рывком на ноги и уткнулась носом Вейру в грудь.
– Знаешь, - помолчав, продолжила я, - возвращается назад не только зло. Возвращается и добро. Нам возвратили жертву.

Мы бы так и стояли, обнявшись, но в глубине руд заголосила какая-то тварь, судя по голосочку, размером с дракона. Откликнулась вторая, подпела третья. Север, прихрамывая, пошел к выходу из ловушки, сел у черноты, требовательно глядя на нас. Мы оторвались друг от друга и пошли за ним следом.

***

Я уже не пыталась запоминать, где и в каких глубинах мы бредем, да и волк, казалось, шел наугад, единственное, что я знала твердо - без Севера путь назад нам не найти. Он часто останавливался, замирая, шумно втягивал воздух, бедолага все ещё прихрамывал, впрочем, мы с Вейром тоже не резвились от избытка сил. Лица, одежда в грязи и крови, Вейр то и дело заходился в приступах кашля, при звуках которого у меня разрывалось сердце, сил у нас уже не осталось, но сесть в закутке и, повыдирав на себе и спутниках волосы, приготовиться помереть, это было не про нас. Не для того Ольга отдала свою бесконечно долгую жизнь, чтобы мы сложили лапки. Найдем "сердце", а там уже поглядим, что это за овощ и с чем его едят. Его ритм то усиливался, то затихал, но Север уверенно шел вперед, и я решила довериться другу.

Темные коридоры змеились, петляли без конца и края, я одурела от бесконечных извивов, подъемов и спусков, то пологих, то крутых, временами накатывало отчаяние, мне казалось, что мы бродим по кругу и вот-вот вернемся в ту пещерку, что чуть не стала для нас могилой. Вейр молчал, он вглядывался в глухую

темноту, черным маревом душившей наши чахлые магические огоньки, при взгляде на которые хотелось рыдать. Ну, что выросло, то выросло. Я то и дело вглядывалась в Вейра, но признаков одержимости не замечала. Он был бледен, спал с лица, но багровых искр, расширенных зрачков и странного поведения я пока не наблюдала. Хотя, кто его, колдуна, разберет, он и в человеческом-то облике не подарок. Враг может притаиться, чтобы нанести удар в самый неожиданный момент, но пока ничто не предвещало беды. Если разделаемся со смешением, Вейру надо будет провести очищающий ритуал, может, даже, и не один. Правда, что это за ритуал, пока ни мне, ни ему не ведомо. Из огня да в полымя. Если выберемся... Если. Слишком много этих "если"...

Я наступила на груду камней и подвернула ногу, взвыв от боли. Вейр обернулся:

– Ты как?

– Дайте мне гроб и я в нем останусь, - простонала я.

– С собой не ношу, - буркнул колдун.

Спорить не хотелось. Во рту пересохло, страшно хотелось пить. Я с сомнением посмотрела на зеленовато-синий лед, покрывший прозрачной шубой каменные стены. Использовать его как воду может быть смертельно опасно, да и Север избегал мерцавшего изобилия замерзшей столетия назад воды.

Я проверила лодыжку, вроде, обошлось без переломов и вывихов, и встала на чугунные от усталости ноги.

Царила тишина. Местная живность, которая нас преследовала, давно отстала. Судя по воплям, нежить повстречалась с нежитью. Отчаянный, дикий крик жертвы и вой победителей, занятых пожиранием врага, придал нам сил, мы умудрились даже изобразить подобие бега.

Север тихо рыкнул, навострил уши. Впереди в толще мрака вспыхнуло еле заметное глазу серо-голубое марево и погасло вновь. Мы, сами похожие на нежить, в своей окровавленной одежке, ковыляющие, прихрамывающие, измученные, побрели навстречу неизвестности.

Коридор все расширялся, изредка нам встречались боковые пещерки, куда мы благоразумно не совали нос, даже Север прижимал уши и проскальзывал мимо них как можно быстрее. Ни крыс, ни мышей, ни пауков, ни ледяных, ни из плоти и крови. Зов Сердца стал громче, отчетливей, сотрясая стены и обломки камней, скользких ото льда.

Пройдя по широкому коридору из серебристого льда, мы замерли, не решаясь войти в подземный храм, который возник перед нами, как сказка. Страшная сказка.

В зале было почти светло, мне показалось, мы попали внутрь огромного ледяного яйца. Колонны сталагмитов и сталактитов сплетались волшебным кружевом, гигантские сосульки сияли разноцветными огоньками. Синие, сиреневые, мрачно-фиолетовые всполохи сменялись биением ярко-розового, слепяще белого света, на который налетал рой зеленовато-синих светлячков. Замерев в восхищении, я разглядывала феерическую, жутковатую картину, от неземной красоты захватило дух. Я бы так и глазела, если бы Вейр не прекратил кашлять, не вцепился мне в руку и не потащил мимо полупрозрачных столбов вглубь огромной залы.

В центре пещеры в оправе из ледяных колонн возвышался алтарь синего мрамора с тончайшими золотыми прожилками. На алтаре покоился сияющий ослепительным белым светом шар. Сфера пульсировала, обжигая волнами холода.

Сердце леса. Сердце льда.

При нашем появлении сфера, казалось, ожила. Волны ускорили ритм, силу, я чувствовала шкурой чуждую, смертельно-ледяную мощь. Мелкое покалывание в кончиках пальцев, такое, когда в тепле отходят пальцы от мороза, усилилось, стало невмочь терпеть, Север заскулил, прижал уши и попятился.