Мечников. Расцвет медицины
Шрифт:
Нам с Ильёй повезло, сторожа около амбулатории не было. Видимо, ушёл в госпиталь помогать грузить очередного тяжёлого пациента.
Однако не успели мы войти в здание, как произошло то, чего мы оба даже предположить не могли.
Одно из окон второго этажа разбилось вдребезги. Я почувствовал, как над моей головой резко возросла температура, затем схватил Синицына и отскочил вместе с ним назад. Прямо на то место, где мы только что стояли, приземлился Игорь Лебедев. Обе его руки пылали от очагов искрящихся магических огней.
— Какого чёрта?! — прокричал
На этом странности не закончились. Лебедев, к нашему удивлению, закатил глаза и рухнул на землю. А затем потерял сознание.
— Эм… — протянул Синицын. — И что это сейчас было?
— Лебедев! — послышался крик главного лекаря. Иван Сергеевич Кораблёв выбежал на крыльцо амбулатории. — Игорь Станиславович, что вы вообще творите? Вам ведь нельзя…
Кораблёв медленно поднял глаза с тела Игоря на нас.
— Спокойно, Иван Сергеевич, держите себя в руках, — попросил я. — Мы живы. Перед вами не…
Главный лекарь без лишних вопросов шарахнул по нам таким разрядом лекарской магии, что моя чаша заполнилась до отказа.
— Хм… — протянул он. — Значит, всё-таки не зомби. Ладно, обсудим позже. Хватайте Лебедева и тащите в мой кабинет. Попробую ещё раз… Я уж думал, что на этот раз точно всё получилось. Хорошо, что вы вернулись, Алексей Александрович. Работа ждёт!
Если я просто не понимал, что вообще происходит в амбулатории, то Синицын просто пускал слюну, наблюдая за этой картиной. Сначала Лебедев вылетел из окна, потом потерял сознание, а Кораблёв и вовсе не удивился нашему воскрешению.
Но клятва лекаря уже дала о себе знать. А это значит, что сначала нужно спасти Игоря, а уже потом думать о прочих деталях.
Мы с Синицыным протащили Лебедева на второй этаж, попутно пересеклись с Эдуардом Родниковым, который, увидев нас, чуть голову об косяк не разбил, а затем заперлись в кабинете главного лекаря.
— Вы правы, Иван Сергеевич, сложившуюся ситуацию будем обсуждать позже, — сказал я. — Что с Лебедевым?
— Помните, как он выжег Красногривовский лес? — спросил он. — Вот этот момент и стал причиной его заболевания, которым он страдает последние четыре недели.
— Заболевания? — переспросил Синицын.
— Его всё время лихорадит. Я помогаю ему время от времени, поддерживаю температуру на нужном уровне, но этого хватает максимум на восемь часов. Он проводит приём и снова теряет сознание, — объяснил Кораблёв. — Подозреваю, что всё дело в перегрузке магических каналов.
Точно… Любая стихия при усиленном её использовании начинает оказывать на организм мощнейшее давление. Такое было с Андреем Бахмутовым, когда тот перегрузился на войне, и его воздушная магия создала в лёгких мощный бронхоспазм, который местные лекари именуют аероспазмом.
То же самое случилось и с Леонидом Рокотовым. После схватки с Игорем он пережил эпилептический припадок, поскольку его собственное электричество нанесло удар по нервной системе.
Похоже, здесь подобная ситуация. Я читал о ней в трактате Асклепия.
— Пиротермия, — подытожил я. — В данный момент его тело горит изнутри.
— Прикоснитесь, господин Мечников, и сами всё узнаете, — сказал Кораблёв. — Только не советую держать руку рядом с Лебедевым слишком долго.
— Да я даже отсюда чувствую, как от него пышет! — воскликнул Синицын.
Мне хватило одного тычка пальцем в кожу Игоря, чтобы понять, до каких цифр разогрелось его тело.
Теперь понятно, почему Иван Сергеевич не использует термометр. Он попросту лопнет. Ведь там гораздо выше пятидесяти градусов. Возможно, отметка приближается к температуре кипения воды.
Если бы я только что попал в этот мир, у меня возникли вопросы, почему Игорь Лебедев ещё жив. Но теперь я примерно понимаю, как работает местная магия. Его клетки не восприимчивы к высоким температурам. Однако организм всё равно не может переносить длительную гипертермию. Только обычные люди начинают слабеть при тридцати семи градусах, а Игорь — при пятидесяти.
— Иван Сергеевич, вы хотите сказать, что Лебедев уже целый месяц борется с этой болезнью? — спросил я. — По какой методике вы его лечите?
— Я снижаю его температуру посредством расширения сосудов. Затем вливаю в него большие объёмы ледяной воды через ваш эндоскоп, — заявил он.
— Стоп! — перебил его я. — Всё это — паллиатив.
— Паллиа… Что? — нахмурился Кораблёв.
— Паллиатив. Вы облегчаете его состояние, но это лишь временная мера. Сейчас я попробую помочь ему на более глубинном уровне, — сказал я и приступил к лечению Лебедева.
— Вот! Вот теперь я точно не сомневаюсь, что передо мной — тот самый Алексей Мечников, — улыбнулся старик. — Так держать!
— А насчёт меня всё ещё сомневаетесь? — прошептал Синицын.
— Насчёт вас я всегда сомневался, Илья Андреевич, — хохотнул Кораблёв.
Я же тем временем проник в свой самый «любимый» орган. В ту часть головного мозга, которая управляет эндокринной системой и вегетативной нервной системой — двумя цепочками, регулирующими работу всех внутренних органов.
Другими словами, я забрался в гипоталамус. А там находится центр терморегуляции. Как раз то самое скопление нервных клеток, которое и приводит к повышению температуры тела при инфекциях.
Видимо, магия Лебедева сломала именно его.
Однако я хорошо знаком с нейрофизиологией, поскольку эта отрасль медицины всегда казалась мне жутко интересной. В итоге я запросто смог восстановить баланс электрических потенциалов в гипоталамусе, и уже через десять минут мы почувствовали, как наш естественный обогреватель в виде Игоря Лебедева начал охлаждаться.
— А чего он вообще на нас из окна выпрыгнул?! — воскликнул Синицын. — Совсем спятил, что ли?
— Я бы на вашем месте не стал так строго судить Лебедева, Илья Андреевич, — произнёс Кораблёв. — Вы не представляете, как он себя винил всё это время. Он считал, что в вашей «смерти» виноват только он. Ведь если бы ему не пришлось перенапрячь все свои магические ядра, он бы пошёл вслед за остальными и сжёг некроманта дотла ещё на подходе к дому.