Мечтатели
Шрифт:
Офицер поднялся из-за стола.
– Мне очень жаль. Я обязательно сообщу вам, как только у нас появится какая-либо информация… того или иного рода.
«Что я ожидала?» – спрашивала себя Кассандра, когда вслепую шла по лабиринту коридоров Пентагона, окруженная множеством людей в военной форме. Она действительно верила, что, если она приедет в Пентагон, она волшебным образом найдет его.
На протяжении нескольких месяцев Кассандра использовала офисы и «Глобал» и журнала «Кью» для своих поисков. Джимми Пирс и другие обзвонили весь Капитолийский холм вдоль и поперек.
– Мы не сдадимся, – обещал ей
Кассандра вышла на солнечный свет, заливший улицы местечка Арлингтон в штате Вирджиния. Шофер открыл дверь огромного черного «Паккарда» и отвез ее в Вашингтон. В величественной гостинице «Уиллард» швейцар провел ее на террасу ресторана, которая выходила на цветущие деревья Капитолийского холма.
Роза Джефферсон отложила в сторону свою газету.
– Никаких новостей?
Кассандра отрицательно покачала головой. Роза подозвала официанта и заказала два сухих мартини и салат из омаров.
– Я разговаривала с руководителем ЦРУ, – сказала она, ссылаясь на недавно созданное Центральное разведывательное управление, которое заменило Бюро стратегических исследований. – Он сказал мне, что они не забыли о Николасе. Говоря его словами: «Управление заботится о своих людях».
Кассандра благодарно посмотрела на нее. Как только Роза узнала об исчезновении Николаса, она сразу же начала свое собственное расследование. По всему Вашингтону зазвонили телефоны. Но даже вся власть, которой она обладала, не смогла добиться хотя бы единственного слова о судьбе Николаса Локвуда. Все выглядело так, как будто его поглотило море.
Две женщины выпили в тишине, а когда принесли салаты, Кассандра поняла, что у нее нет аппетита.
– Ты не прекратишь поиски, не правда ли? – спросила Роза.
– Никогда.
– Но ты не можешь все время скрываться, Кассандра. Война закончилась. Ситуация изменилась. Ты стала частью «Глобал». Ты нужна мне там.
Уже не в первый раз Кассандра слышала это напоминание Розы. Она понимала, что ее чувство ответственности со временем одержит верх, особенно когда вокруг столько дел. Роза предсказывала компании блестящее будущее. Люди будут путешествовать больше, чем когда бы то ни было до сих пор. Учитывая то, что доллар основная валюта, Европа станет ошеломляюще дешевым местом для американцев. Дорожный чек, который так искусно совершенствовала Мишель, сможет стать неисчерпаемой золотой жилой.
– И кто лучше тебя сможет управлять всем этим? – говорила Роза. – Твое имя внушает непререкаемое уважение. Если кто-то может и должен занять место Мишель, то это только ты. С меня и так всего достаточно.
Кассандра знала, что это правда. Роза уже продала свою сеть железных дорог, когда ее стоимость была самой высокой, и вложила средства в гражданскую авиацию. Суда «Глобал», которые были необходимы для трансатлантических перевозок, были разрезаны на металлолом, в то время как скандинавские судоверфи получали заказы на строительство новых супертанкеров. Тем временем начала приносить большие прибыли система денежных переводов «Глобал», когда Америка, отказавшись от рационирования военного времени, стала выходить на новый уровень потребления.
– Существуют и другие дела, над которыми я работаю, – сказала Роза, откладывая салат. – Я хочу, чтобы ты была частью всего этого.
Кассандра заметила тень, которая
Как бы угадав мысли Кассандры, Роза переменила тему, стараясь обходить болезненные вопросы. Когда они ушли, на третьем стуле за их столом осталась лежать забытая газета. Роза быстро просмотрела, а Кассандра даже не взглянула на нее. Никто не увидел заметку из пяти строк в самом низу десятой страницы об операции в бухте порта Йокохамы. Представитель военно-морских сил сообщал, что пропускная способность порта удвоится сразу после того, как затонувший рудовоз «Хино Мару» будет поднят со дна пролива и отбуксирован в док для отправки на металлолом.
Остров не был даже отмелью в Индийском океане. Во время прилива вода затапливала риф и уменьшала площадь берега наполовину. С высоты было трудно сказать, где заканчивается зеленая вода и начинается редкий кустарник и несколько деревьев.
Николас Локвуд появился из вод океана обнаженным. Он проплыл вокруг атолла три раза. Теперь он знал все течения вокруг этого места, названного им Крузовиль, – какой силы каждое из них, и есть ли в них какая-нибудь рыба. Николас всегда ловил рыбу у берега, ныряя и протыкая свою добычу острым копьем, а затем быстро выбираясь из воды. Акулы Индийского океана самые кровожадные в мире. Он видел их работу в дни, последовавшие за катастрофой «Индианаполиса».
Николас выпотрошил и почистил своего морского окуня и положил его на раскаленные угли, за которыми он следил днем и ночью. Он завернул рыбу в банановые листья и посмотрел на бескрайнюю гладь океана. В воздухе стояло мрачное спокойствие. Небо было ослепительно голубого цвета, в нем не было ни малейшего движения, и океан, казалось, находился в мире с самим собой. Все это было очень обманчивым.
Николас достал нож, единственный предмет, который оказался с ним, когда он очутился в воде, и сделал еще одну зарубку на лежащем стволе пальмы, наполовину зарытом в песок. Там было 230 отметок, каждая соответствовала одному дню. Это означало, что сегодня было 2 апреля 1946 года. Николас знал, что эта дата не совсем точная. Он не мог сказать, как долго он пробыл в воде и когда его прибило к берегу. Пора было выбираться отсюда.
Он поднялся, худой человек коричневого цвета, загорелая кожа которого обтягивала упругие мускулы. Его лицо было покрыто выгоревшей бородой, а волосы спускались спутанными прядями на плечи. Цивилизация забыла о нем, превратив его в голодного хищника, чьи глаза горели страстным желанием выжить.
Однажды он нашел этот атолл, вылечил себя, построил шаткую хижину и научился охотиться в водах океана. Сразу же после того как к нему вернулись силы, Николас начал обследовать атолл в поисках строительного материала для каноэ или плота. У него не было ни молотка, ни гвоздей, ни веревок. Но он нашел молодые пальмы, чьи стволы можно было связать вместе плетями лиан и приладить к ним румпель из куска расщепившегося плавника, прибитого к берегу.