Мечтатели

Шелби Филип

За завтраком Николас взглянул на небольшой бассейн, который он соорудил из кусков коралла. В нем плавала дюжина разных рыб; некоторых он выбрал, потому что их мясо было богато пресной влагой, других за их калорийность, которая могла бы утолить голод нескольких человек. Николас подсчитал, что у него есть двухнедельный запас пищи и воды… если рыбы выживут во временном водоеме, который он сделал, если они не сожрут друг друга, или он не лишится их во время шторма.

Шторма Николас опасался больше всего. Апрель в Индийском океане был временем циклонов. Он видел последствия прошлых тайфунов рядом с атоллом и принимал во внимание, что

хрупкий остров может полностью оказаться под толщей разбушевавшейся стихии. Что объясняло отсутствие атолла на всех навигационных картах или его закрытость для главных морских линий. Как считали морские штурманы, Крузовиля попросту не существовало.

Николас отвинтил крышечку на торцевой стороне рукоятки ножа и вытряхнул из полой рукояти маленький компас, стрелка которого всегда указывала на север. Он был одним из немногих на борту «Индианаполиса», кому был известен его курс. Но как далеко его отнесло течением? В каком направлении? Сколько времени он пробыл в воде? Николас полагал, что лучше всего держать путь на север. Циклоны обычно начинаются на востоке и развиваются в юго-западном направлении. Если ему удастся избежать встречи с ними, у него есть шанс достичь Мальдивских островов или даже Цейлона. В любом случае оставаться здесь значило обрекать себя на неминуемую смерть.

Николас подбросил еще три куска угля в огонь и накрыл его сырыми банановыми листьями. Позади очага он насыпал небольшой холм. Если кто-нибудь когда-нибудь приблизится к берегу в этом месте, он обнаружит этот рукотворный знак и оставленный им у его подножия один из его знаков отличия. Это будет служить доказательством того, что, по крайней мере, он сам насыпал этот холм.

Николас надел брюки, изношенные и изодранные на коленях. Он натянул колпак из переплетенных банановых листьев, который должен был обеспечить некоторую защиту от немилосердного солнца, затем собрал рыбу в емкость, которую он выдолбил из ствола кокосовой пальмы. Он не оглянулся назад, когда спустил плот на волны прибоя и начал грести по направлению прохода через рифы. Крузовиль, спасший ему жизнь, предоставил ему второй шанс. Он был полон решимости воспользоваться им.

Поднятие «Хино Мару» было первой и, как понял Стивен, самой легкой частью операции. Имея доступ к печатным бланкам генерала Макартура, Стивен составил обращение к начальнику Иокохамского порта, предписывающее ему произвести операцию поднятия, чтобы американские военные суда могли безопасно проходить горловину бухты и входить в огромные сухие доки. Когда он представлял свое обращение на подпись генералу, он объяснил, что использование порта в Йокохаме могло бы разгрузить Токийскую гавань. Макартур поздравил Стивена с этой инициативой.

Одиннадцать дней спустя «Хино Мару» был отбуксирован в сухой док, где японские портовые рабочие со сварочными аппаратами приступили к своей работе. Механизмы и устройства были отправлены в ремонт, а корпус разрезали на металлолом. Несколько больших балластных емкостей были сняты с судна в нетронутом виде и где-то на пути между доком и цехом прессовки металлолома исчезли. В огромном потоке металла, поступающем каждый час, никто не заметил пропажу.

Емкости были вывезены далеко за город, где Хисахико Камагучи лично наблюдал за резкой толстых стальных листов. Под покровом ночи золото было извлечено из контейнеров, расплавлено и залито в формы, которые служили для выплавки колоколов,

украшавших храмы по всей Японии. Золотые колокола затем были покрыты тонкими листами металла, и их поверхность была украшена соответствующими надписями. По своему внешнему виду эти колокола выглядели точно так же, как и тысячи других, находящихся в святилищах по всей стране. Их отличало только одно. Эти колокола не могли звучать. Стивен молился, чтобы какому-нибудь начальнику-японофилу не взбрело в голову попытаться сыграть на них мелодию.

Следующая часть путешествия колоколов была самой рискованной. В то время как американские материалы поступали в Японию в огромном количестве, вывозилось из страны очень немногое. Разрешения на экспорт тщательно рассматривались десятком различных комиссий, каждая из которых могла запретить выдавать лицензию. Стивен составлял один план за другим, в конечном счете, находя в каждом из них недостатки и отвергая их. Он был готов уже отказаться от своих попыток, когда Юкико представила его высокому официальному лицу из Бирмы.

– Во время японской оккупации моей страны было похищено много священных предметов искусства, – объяснил чиновник. – Среди самого ценного находились пять церемониальных колоколов, которые имеют огромное значение для моего народа. Мне сказали, мистер Толбот, что вы тот человек, который может убедить генерала Макартура позволить мне вернуть это национальное достояние.

Стивен собирался отделаться от толстого бирманца, когда Юкико отвела его в сторону и быстро объяснила, что надо делать.

– Существует только один путь, – сказала она настойчиво.

Стивен был напуган масштабами риска.

– Можем ли мы доверять ему? – спросил он, имея в виду бирманца.

– Мы не должны этого делать, – холодно ответила Юкико. – Ему хорошо заплатили. Но для уверенности я поеду вместе с ним.

На следующий день Стивен представил бирманца Макартуру, указав на его высокий пост в правительстве и предоставив официальные документы, которые этот человек привез с собой.

– Похоже, совершенно очевидно, сэр, что эти колокола, обладающие огромным религиозным значением, являются частью награбленного японцами в Бирме. Их возвращение являлось бы удачным пропагандистским ходом.

Умный манипулятор общественным мнением, Макартур с готовностью согласился с этим. Но он пошел на шаг дальше и устроил большую церемонию с участием репортеров, в ходе которой колокола были переданы официальному представителю Бирмы. Стивен заметно нервничал на протяжении всей церемонии. Когда колокола наконец были погружены на борт судна, следующего в Рангун, он не мог поверить, что никто не задал очевидный вопрос: так как бирманцы были ортодоксальными буддистами, то какую ценность могли для них представлять синтоистские колокола?

Как только сокровища «Хино Мару» исчезли за горизонтом, Стивен Толбот принялся разыгрывать последнюю карту из колоды, которая неотрывно связала его собственную судьбу с судьбой Японии.

С самого начала установления оккупационного режима Стивен был убежден в страстном желании Вашингтона заставить Японию ответить за свои военные преступления. Самые резкие крики исходили от команды президента, в особенности от помощника государственного секретаря Дина Ачесона. До сих пор Стивен пытался убедить Макартура, что арест императора и суд над ним явились бы унижением, которое японцы не смогли бы вынести.