Мечтают ли андроиды об электроовцах?(сборник фантастических романов)
Шрифт:
— Я готов.
Он поднял трубку.
— Тагоми слушает.
Голос его сорвался, и ему пришлось откашляться. Пауза. Затем послышался слабый, высохший, шуршащий, как старые опавшие листья, голос:
— Сэр, это Синиро Ятабе. Я прибыл в Сан–Франциско.
— От имени Главного Торгового представительства приветствую вас, — произнес мистер Тагоми. — Как я рад! Вы в добром здравии и в добром духе?
— Да, мистер Тагоми. Когда я смогу увидеть вас?
— Очень скоро. Через полчаса.
Мистер Тагоми взглянул на настенные часы, с трудом разбирая время.
—
— Мы можем условиться: через два часа, сэр? — предложил мистер Ятабе.
— Хорошо, — согласился мистер Тагоми.
— В вашей конторе — в «Ниппон Тайм Билдинг».
Щелчок. Мистер Ятабе опустил трубку.
«Мистер Бейнес будет доволен, — решил Тагоми. — Как кот, которому бросили кусок семги».
Он спешно набрал номер отеля «Абхирати».
— Тягостное ожидание закончилось, — сказал японец, услышав сонный голос Бейнеса.
— Он здесь? — видимо, сон как рукой сняло.
— В моей конторе, — подсказал Тагоми, — в десять часов двадцать минут. До свидания.
Он положил трубку и отправился в ванную. На завтрак не оставалось времени. Нужно будет заказать мистеру Рамсею подать им к столу что–нибудь, когда все окажутся в сборе. Все трое могут одновременно позволить себе это удовольствие.
***
Бейнес стоял в пижаме с трубкой в руке и нервно потирал лоб. «Какой стыд! — думал он. — Сломаться и выйти на связь с этим агентом. Если бы подождать всего один день. Но, возможно, ничего плохого и не произошло. Однако сегодня нужно зайти в магазин. Предположим, я не покажусь? Это вызовет цепную реакцию, они решат, что меня убили или что–то в этом роде. Попытаются меня отыскать. Но все это уже не столь важно, потому что он здесь. Наконец–то ожидание закончилось».
Бейнес поторопился в ванную, побриться и привести себя в порядок.
Он не сомневался, что Тагоми узнает «пожилого джентльмена», как только увидит, догадается о его роли. «Теперь мы, по существу, можем отбросить все прикрытия и все условности. Наверно, люди СД опоздали, — предположил Бейнес, — даже если они что–то разнюхали. Поэтому мне, вероятно, ничего не грозит. По крайней мере, будничные, мелкие заботы сейчас нужно выбросить из головы, и ничтожный страх за свою собственную шкуру. Что же касается дальнейшей операции — теперь придется побеспокоиться всерьез».
Глава 11
Для рейхсконсула в Сан–Франциско Фрейера Гуго Рейсса самое начало рабочего дня было неожиданным и внушающим тревогу.
Войдя в приемную, он обнаружил посетителя. Крупный мужчина средних лет с тяжелой челюстью и следами оспы на лице, с недобрым хмурым лицом, он сделал шаг навстречу и, подняв руку, приветствовал:
— Хайль!
— Хайль! — ответил Рейсс с улыбкой на лице, хотя душа у него застонала. — Герр Краус фон Меер? Я удивлен.
Открывая дверь своего кабинета он досадовал, куда запропастился ви–цеконсул, и недоумевал, как мог войти в приемную шеф СД. Однако этот человек был уже здесь, и с этим надо считаться.
Войдя вслед за Рейссом в кабинет, не снимая своего темного драпового пальто,
— Послушайте, Фрейер, мы нашли парня из Абвера. Это Рудольф Веге–нер. Он попался на одной старой явке Абвера, которая у нас под колпаком.
Краус фон Меер осклабился, сверкнув золотыми зубами.
— Мы проследили его до самой гостиницы.
— Прекрасно, — похвалил Рейсс.
На его столе лежала свежая почта. Значит, Пфердхоф где–то поблизости. Несомненно, это он запер кабинет, чтобы помешать шефу СД совать свой нос в дела консульства.
— Это очень важно, — продолжал фон Меер. — Я принял безотлагательные меры, чтобы немедленно известить Кальтенбруннера. Теперь в любую минуту вы можете получить указание из Берлина, если только эти «унтратфреззеры» («дерьмоеды») там, дома, все не перепутают.
Он уселся за консульский стол, вытащил из кармана пачку сложенных бумаг и, шевеля губами, старательно развернул одну из них.
Фамилия для прикрытия — Бейнес. Выдает себя за шведского промышленника или коммерсанта. Сегодня утром в восемь десять, по телефону с ним назначено официальное свидание на десять двадцать утра в японской конторе. Сейчас мы пытаемся выяснить, откуда был сделан звонок. Возможно, мы будем это знать через полчаса. Мне перезвонят сюда.
— Понимаю, — сказал Рейсс.
— Теперь мы можем подцепить этого молодца, — не скрывал радости фон Меер. — И, естественно, отошлем его назад, в Рейх, на ближайшей ракете Люфтганзы. Однако японцы или Сакраменто могут выразить протест и попытаются помешать этой акции. Они адресуют протест вам, если решатся. Возможно, они даже окажут на вас сильное давление, в аэропорт доставят целый грузовик агентов Тококи.
— Вы не можете задержать этого человека тихо и незаметно?
— Слишком поздно. Возможно, придется брать его прямо на месте. Ворваться, схватить и бежать.
— Мне это не нравится, — промямлил Рейсс. — А вдруг у него свидание с каким–то чрезвычайно важным, высокопоставленным японцем? Как раз сейчас в Сан–Франциско, по–видимому, находится личный посланец императора. На днях до меня дошел слух…
— Это не имеет значения, — перебил его фон Меер. — Подданный Германии обязан подчиниться законам Рейха.
«А мы хорошо знаем, что представляют из себя законы Рейха?» — усомнился Рейсс. — У меня наготове отделение коммандос. Пятеро отличных ребят, — фон Меер хихикнул. — Выглядят, как скрипачи. Чудные лица аскетов, глаза с грустинкой, такие, как, может быть, у студентов–богословов. Когда они войдут, япошки решат, что это струнный квартет…
— Квинтет, — поправил Рейсс.
— Да, и соответствующе одетые.
Он внимательно осмотрел консула.
— Почти так же, как вы.
— Спасибо, — поблагодарил Рейсс.
— Прямо на виду у всех, не стесняясь, подойдут к этому Вегенеру. Окружат его, будто с ним совещаются. Мол, очень важное сообщение, — продолжал бубнить фон Меер, пока консул вскрывал почту. — Никакого насилия, просто: «Герр Вегенер, пройдемте с нами, пожалуйста. Вы же все понимаете». И в позвоночник — маленькое острие. Миг — и центральная нервная система парализована.