Мечты Энни
Шрифт:
— Однако я не собираюсь выслушивать слова сочувствия в свой адрес. Я думаю, что и тебе стоит узнать правду о себе.
— Что ж, должна сказать, это очень любезно с твоей стороны, — язвительно произнесла Энни. — Твой брак находится на грани краха, поэтому ты пытаешься убедить меня, что и у меня есть проблемы!
— Не в этом дело. Мне просто надоело смотреть, как ты лебезишь перед Лаури. Можно подумать, что он твой отец, а не муж.
Перед глазами Энни все поплыло, у нее не было сил рассердиться. Она прилегла на диван и проворчала:
— Да отцепись ты, Сил.
— Бог мой,
— А куда мы пойдем отсюда? — осторожно спросила Энни.
— Отсюда? Как только я протрезвею, я отправлюсь в Ливерпуль, чтобы купить себе платье, которое увидела в модном салоне, чтобы сегодня вечером пойти в нем на званый вечер. Оно очень изящное, пурпурного цвета, полностью обшито бахромой. В таких платьях танцевали в двадцатых годах. Не помню, как называется этот танец.
— Чарльстон.
— Точно.
— Майк Галлахер женился сразу же после Нового года, напялив на себя кожаную куртку, обшитую бахромой.
Сильвия подняла голову. Она была потрясена.
— Майк женился?
— Тетушка Дот ужасно рассердилась, но, по-моему, он выглядел великолепно.
— Ух ты! Я никогда тебе этого не рассказывала, Энни, но когда я увидела Майка в «Каверне», я подумала о том, как шикарно он выглядит с этой своей роскошной шевелюрой, напоминая Генри Пятого. Я даже пожалела, что когда-то бросила его.
Энни икнула.
— Вообще-то уже поздно об этом сокрушаться, ты потеряла его навсегда.
— Вот черт! — Сильвия ударила кулаком по коврику. — Я как раз подумала, что если когда-нибудь уйду от Эрика, то смогу заполучить Майка.
— А ты собираешься от него уйти? — Энни старалась выглядеть очень серьезной.
— К этому все идет. Когда-нибудь секс приестся, и между нами останется только ненависть. Правда, эта семейка никогда не допустит развода. — Она положила руки под голову, уставившись в потолок, и задумчиво произнесла: — Наверное, я стану монахиней.
— В пурпурном платье с бахромой? — спросила Энни, засмеявшись.
— О Энни! Ну почему мы с тобой такие несчастные?
— Хочешь верь, хочешь нет, Сил, — медленно сказала Энни, — но я ни в коей мере не чувствую себя несчастной.
— Это все потому, что твоя голова набита ватой.
— Ну тогда каждому следует вместо мозгов иметь вату, и на свете жилось бы лучше.
Вдруг открылась дверь черного хода, и Валерия Каннингхэм крикнула:
— Энни, ты дома? — Она вошла в комнату с Дэниелом. — Ты не появилась в садике, поэтому я подумала, что лучше привести его домой.
Она действительно забыла забрать своего сына! Энни сделала смелую попытку сесть на диване, но тут же со стоном упала:
— О боже, моя голова!
— Привет, Сильвия, — весело сказала Валерия. — Прошло столько времени с тех пор, как мы виделись последний раз.
Она сделала обеим черный кофе.
— Вот это неожиданность, — проговорила Валерия. — Никогда бы не подумала, что увижу Энни Менин в стельку пьяную в это время суток.
Энни все еще была навеселе, когда Лаури пришел домой. Он посмеялся и никак не прокомментировал
Лаури как раз чистил картофель, когда в дверь черного хода с шумом влетела Сильвия. Она тут же сняла белоснежное пальто и бросила его на пол.
— Ну, как я выгляжу? — спросила она, виляя бедрами.
Энни захлопала глазами, увидев, как заиграло коротенькое пурпурное платье подруги. И так и ахнула от изумления при виде ярких колготок в красно-черную полоску. А еще Сильвия повязала черную бархатную ленту вокруг головы с драгоценным камнем посредине.
— Ты выглядишь… — Энни пыталась подобрать слово, — ужасно.
— Вот и здорово! — Сильвия причмокнула губами.
— Ты, наверное, собралась на бал-маскарад? — наивно спросил Лаури.
— Нет, я буду разгадывать с Эриком шарады.
Сильвия задержалась лишь для того, чтобы увидеть Сару, и отметила, как сильно девочка подросла. Оказывается, малышка не забыла тетушку Сильвию. Затем гостья, напоследок вильнув бедрами в обтягивающем пурпурном платье, ушла, оставив после себя облако дорогого парфюма.
Энни наблюдала, как золотистый автомобиль ее подруги уезжает прочь. Когда она вернулась в кухню, Лаури сказал:
— Я рад, что вы помирились, однако все ли в порядке с Сильвией? По-моему, она выглядит так, словно одержима маниакальной идеей.
— Она ужасно несчастна. Я расскажу тебе об этом чуть позже.
Дэниел повис у нее на ноге, требуя рассказать сказку на ночь. Сара же терпеливо ждала в кресле, держа свою любимую книжку-раскраску из детской серии рассказов об игрушечном мальчике Нодди.
— Почитай им, милая, — сказал Лаури, — а я тем временем приготовлю сосиски.
— А ты уверен, что хочешь это делать? — взволнованно спросила Энни. — Просто из меня сегодня никудышная хозяйка.
Он нежно поцеловал ее.
— Нет ничего плохого в том, чтобы иногда выбиться из привычной колеи.
Энни села в кресло, втиснувшись между детьми. Она очень любила это время суток. Муж был дома, а два маленьких тельца нежно прижимались к ней. Лаури в этот момент что-то нескладно пел на кухне. Таких мужей, как он, один на миллион. Кевин Каннингхэм наверняка пришел бы в ярость, если бы, придя домой, обнаружил Валерию под хмельком. Но можно ли быть счастливой с человеком, который готов приготовить сосиски и разрешает ей выбрать обои, но в то же самое время решительно противится, когда дело касается действительно жизненно важных вещей? Кевин не стал бы готовить ужин, однако у них с Валерией был общий банковский счет, и она всегда могла при желании выписать себе чек. Энни же не имела ни малейшего представления, сколько у них денег в банке, а Лаури лишь посмеялся, словно над какой-то шуткой, когда она предложила ему, по примеру соседей, открыть общий счет. Такая же улыбка появилась на его лице, когда она спросила, может ли она, как и Валерия, пойти на курсы вождения.