Медицина Древнего
Шрифт:
Машина плавно влилась в поток транспорта. За окном проплывали витрины магазинов, украшенные к приближающимся праздникам. До Нового года оставалось меньше месяца, а у меня столько планов…
Я мысленно прокручивал события утра. Дуэль, победа, деньги — всё складывалось удачно.
«Ладога» притормозила возле ворот Академии. Холодный ветер мгновенно забрался мне за воротник, когда я вышел из тёплого салона. Снег поскрипывал под ногами, в воздухе кружились редкие снежинки.
— Заеду за вами вечером, господин? — спросил Василий
— Да, часов в шесть, — ответил я, поправляя шарф. — И позвоните, когда доставите деньги в особняк.
Он кивнул, и машина, мягко шурша шинами по укатанному снегу, тронулась с места. Я проводил её взглядом и направился по центральной аллее, ведущей через академический парк.
Студенты неторопливо прогуливались позволяя себе выдохнуть после рабочей недели, так ещё и слухи обо мне со Старообрядцевой все взбудоражили. Кто-то, увидев меня, тут же начинал шептаться с соседом — видимо, новость о дуэли уже успела разлететься. Ну и пусть, мне только на руку.
— Кирилл! Кирилл! — внезапный крик заставил меня обернуться.
По дорожке, расталкивая прохожих, нёсся Тихон. Его шапка съехала набок, шарф волочился по земле, а глаза были настолько дикими, словно он увидел гончих Персефоны.
— Срочно! За мной! — он подлетел ко мне, тяжело дыша. — Тут такое случилось…
— Тихон, успокойся, — я положил руки ему на плечи. — Что там у тебя опять? Маша тебя нашла и вылила новую порцию впечатляющих жалоб и историй?
Его грудь ходила ходуном, изо рта вырывались облака пара. Казалось, он сейчас задохнётся от возбуждения.
— Да… То есть… да. Нет! Но это потом… — он сбивался, пытаясь перевести дыхание.
— Так, Тихон, — я говорил медленно и чётко, как с ребёнком. — Что случилось?
— Там. — он махнул рукой в сторону учебных корпусов. — Там в нашем сарае. Там такое.
— Что? — я не смог сдержать улыбку. — Что там такого?
— Ты не поверишь. — Тихон прижал руки к груди. — Там такой ужас. Там просто…
— Хуже, чем френдзона? — пошутил я, вспомнив его недавние страдания.
Тихон на мгновение замер. Его лицо странно скуксилось, словно он прокручивал в голове все пережитые кошмары последней недели.
— Нет, — наконец выдавил он с заметным усилием. — Наверное, всё-таки френдзона хуже. — Он тряхнул головой. — Но там всё равно такое. Я должен тебе показать.
— Давай позовём всех остальных, — предложил я, начиная всерьёз интересоваться происходящим.
— Нет времен.! — Тихон схватил меня за рукав и потянул. — Быстрее, Кирилл, за мной.
— А что конкретно…
— Потом! — перебил он, буквально силой таща меня по дорожке. — Сейчас, главное, за мной. Идём быстрее.
Что ж, пацана колотил такой мелкий шок, что проще было подчиниться, чем спорить. Быстрым шагом мы пересекли парк, проскочили между корпусами и вышли к знакомому сараю. У Тихона дрожали руки, когда он хватался за дверную ручку и толкнул её.
Тихон
Тихон брёл по заснеженным дорожкам академии, всё еще востанавливаясь после «френдзоны». Стоев уже несколько раз улизнул от попытки Маши с ним поговорить.
— Тихон! Тихо-о-он! — раздалось за спиной.
Внутри всё оборвалось. Знакомый голос настиг его, словно ледяной душ. Тихон медленно обернулся, с трудом выдавливая улыбку.
— Привет, Маша, — пробормотал он, рассматривая носки своих ботинок.
Девушка подлетела к нему, тряхнув копной светлых волос. На её щеках играл румянец — то ли от мороза, то ли от возбуждения.
— Представляешь, — затараторила она без предисловий, — я сегодня опять видела её в столовой. Она сидела там как ни в чём не бывало… — Маша скривилась, будто проглотила лимон.
Тихон обречённо вздохнул. Начинается. Сейчас будет очередная порция страданий. Его страданий.
Они медленно двинулись по дорожке, Маша размахивала руками, рассказывая о своих страданиях, а Тихон механически кивал, вклинивая между её монологами уместные «да», «ужасно» и «не может быть».
— … и вообще, все мужики такие! — Маша перешла в наступление. — Абсолютно все! Не ценят настоящую, искреннюю, чистую, неподдельную любовь.
— Угу, — Тихон уже автоматически подавал звуковые сигналы в нужных местах.
— Особенную, неподдельную любовь! — продолжала девушка, прижимая руки к груди. — Им только одно надо! Этим… этим козлам!
«Сейчас начнётся про козлов», — мысленно отметил Тихон, и действительно — Маша пустилась в долгое повествование о неблагодарной козлиной натуре мужского пола и что они все одинаковые.
Они дошли до перекрёстка дорожек. Общежитие виднелось слева, а учебные корпуса — справа. Тихон уже мечтал о спасительном повороте, когда Маша вдруг схватила его за руку.
— Слушай, пойдём со мной в комнату! — в её глазах вспыхнула надежда. — Я тебе ещё расскажу, что мне сегодня приснилось! Там был Кирилл, и мы… — она мечтательно закатила глаза. — А потом, представляешь, я плакала всю ночь. Всю ночь…
Тихон почувствовал, как что-то внутри него надломилось. Не сердце — оно давно уже превратилось в усталый комок нервов. Скорее, это была его последняя способность выносить эти бесконечные страдания.
— Маша, — выдавил он сквозь стиснутые зубы, — у меня ещё есть дела. Важные. Срочные. Очень.
— Какие могут быть дела важнее меня? — она надула губки. — Я же страдаю.
— Прости, но мне правда нужно идти, — Тихон уже пятился назад. — Я… я забыл… сдать реферат. По истории. Забыл книгу в кружке. Мне надо бежать.
Не дожидаясь ответа, он развернулся и припустил в сторону мастерских, оставив ошеломлённую Машу посреди дорожки. Ноги сами несли его подальше от девичьих страданий. Сердце колотилось, но не от бега — от ужаса при мысли о ещё одном вечере нытья.