Медицина Древнего
Шрифт:
Мария Ивановна наблюдала за происходящим с едва скрываемым удовольствием. Тонкая улыбка тронула уголки её губ, а в глазах плясали чёртики. Вахтёрша, похоже, прекрасно знала, какую порцию женских переживаний пришлось выслушать Тихону, и теперь наслаждалась сценой, словно финальным актом затянувшейся драмы.
— Тихон, — я положил руку ему на плечо, чувствуя, как напряжены его мышцы, — тебя, видимо, правда достали. Возвращайся в комнату.
Он не заставил себя упрашивать. Развернулся так резко, что едва не зацепил стоявшую рядом
— Спасибо, что разрешили, граф Орлов, — Лидия сделала ироничный реверанс, перенасыщенный театральностью.
Мария Ивановна фыркнула, но в её глазах танцевало откровенное веселье. Весь этот конфликт доставлял ей явное удовольствие. Она наблюдала за нами, как зритель за любимым сериалом, где каждый персонаж играет свою, давно знакомую роль.
— Всё, я к нам, — буркнул Тихон, исчезая на лестнице.
В его удаляющихся шагах слышалось облегчение человека, вырвавшегося из запутанной паутины чужих эмоций. Перед ним открывалось блаженное избавление — комната без женских слёз и бесконечных обвинений в адрес всего мужского рода.
Помог Лидии с её вещами. Мария Ивановна, покачала головой, когда мы уходили.
— Молодость. — бросила она нам в спину.
Перед дверью у меня вырвали из рук сумку и фыркнули, а ещё развернулись так, чтобы волосы ударили по лицу. Завтра с утра дуэль, на которой мне нужно придумать как не убить Буревестова. С этими мыслями я вернулся в комнату, где уже лежал Тихон.
Солнце ещё не встало, а я уже был на ногах. Летом в это время начинался рассвет, но в декабре верным спутником жаворонка была темнота.
Дуэль, как это ни странно, назначили по классике, на рассвете. Но, как я уже сказал, декабрь вносил коррективы.
Тихон ещё досматривал сны, а я уже спускался по лестнице. Мария Ивановна, к моему удивлению, не спала, находилась на посту. И не просто на посту, а стояла у входной двери.
— Ну, с Богом, Орлов, — произнесла она, отодвигая внушительный засов на хлипкой, по сути обычной деревянной двери.
— А? — замер я, вовремя замолкая, чтобы не ляпнуть лишнего.
— Да иди уже, — она толкнула меня в спину, и я оказался на крыльце.
Дверь сзади захлопнулась, а в лицо мне ударил морозный воздух. Тут же защипало кожу, а изо рта вырвался пар.
Внизу уже стояла охрана академии. Мой почётный конвой до ворот. Всё же пять утра, а комендантский час никто не отменял.
Накинул на себя простое заклинание тепла и, приободрившись, улыбнулся охранникам. Мужики в ответ зевнули и постарались не выдать желания убить меня. Ничего, тут недалеко, успеют вернуться в свою каптёрку, или где они там пережидают ночи.
Василий и Николай в «Ладоге» тоже зевали. Иван, так вообще, только уселся рядом со мной, как прикрыл глаза и отрубился.
— Господин, — начала Коля, и я шикнул на него.
— Тише, бойца разбудишь.
— А нечего
— Знаешь, — заметил я шёпотом, снимая перчатки, — я слышал, что раньше работника выбирали по тому, как он ест.
Василий не ответил, только прислушался, и я продолжил:
— А хороший воин должен спать всегда, когда есть возможность. Нам же сейчас ничего не угрожает?
— Неа, — растянул губы в улыбке Василий.
— Так что пусть спит. Да Коль?
— Господин, — начал Коля, — появилась интересная информация про Буревестова.
Он запустил видео на телефоне и протянул аппарат мне.
— Двадцать лет назад, правда, сейчас он…
— Сейчас он несравнимо сильнее, — усмехнулся я, принимая гаджет в руки.
На видео молодой Буревестов заправски фехтовал саблей. Разделывал своего противника, что называется под орех. И всё это на фоне вывески — чемпионат по фехтованию. Финал восемьдесят девятого года.
В интернете я почитал о своём противнике. Много информации не нашёл, но о его пятикратном чемпионстве в фехтовании узнал. Давно это было, конечно, но всё же. Как я и сказал, хороший воин должен за это время стать лучше. Но есть нюанс. Фехтование, что я видел на экране телефона — спортивное. А у нас реальная схватка, и мне придётся ну очень сложно, чтобы не убить князя.
Ролик в итоге я посмотрел несколько раз. Отметил для себя интересные финты, которыми владел Буревестов, и понял, как мне с ним биться. Не думаю, что сейчас он такой же быстрый. Вот, килограмм на сорок тяжелее да, но не быстрее.
Василий тормознул машину у входа в городской парк. Мы выбрались из неё, и пошли по извилистым дорожкам вглубь территории. Туда, где летом цвели цветы, а по водной глади плавали лебеди.
Сейчас же там, на голом, покрытом инеем берегу собрались аристократы. Человек двадцать, не меньше.
Я сразу же узнал Бестужева и, к своему удивлению, Шальную.
Девушка стояла поодаль ото всех и беседовала со своим главой гвардии. Увидев меня, она достала руку из меховой муфты, помахала ей и заспешила ко мне, но Пётр Алексеевич опередил её.
— Кирилл Дмитриевич, — он громадой, слово атлант в медвежьей шубе, надвинулся на меня, — доброго утра.
— Доброго, — пожал я его руку, и он поморщился от моего бодрого голоса. Хотя, возможно, ему просто было холодно. Шапку он не надел.
— Ты не передумал, да? — он спросил, но, казалось, что говорил утвердительно.
— Конечно, нет, — улыбнулся я, — я же сказал, человек решил, что может мешать мне, надо его убедить в обратном.
— Ты же понимаешь…
— Понимаю, Пётр Алексеевич, — кивнул я, и мы с ним пошли к остальным аристократам, — он ваш человек, и меня Вы не можете бросить. Вы меж двух огней, и не сможете вмешаться. Мне жаль, что создалось настолько затруднительная ситуация.
Бестужев в ответ только удивлённо крякнул и покачал головой.