Медики, изменившие мир
Шрифт:
Вся современная анатомическая наука построена на фундаменте, которым стал труд Везалия «О строении человеческого тела»
Амбруаз Паре
между 1510 и 1517– 1590
Седой хирург в недоумении стоял перед королем: «Вы звали меня, Ваше Величество?» Уголки губ короля Карла холодно скользнули вверх, а тоска в его глазах придала ЯНТАРНОМУ взгляду неприятный мрачный оттенок. «Глупо отнимать жизнь у еретика, который может спасти жизнь стольким католикам, – чуть слышно процедил монарх и неожиданно резким движением втолкнул хирурга в темную гардеробную. – И, ради Бога, молчите, Паре!» В замке дважды повернулся ключ,
Вклад в медицинскую науку:
• Лечение огнестрельных и др. ранений
• Перевязка сосудов при операциях
• Создание ряда оперативных и акушерских пособий
• Изобретение ортопедических аппаратов и протезов
• Первое научное руководство по судебной медицине
Вклад в развитие медицины:
• Общая хирургия
• Военно-полевая хирургия
• Травматология и ортопедия
• Стоматология
• Судебная медицина
• Акушерство
Лавальский цирюльник
На берегу реки Майенн стоит небольшой городок Лаваль. Медленные, спокойные воды реки и добродушный характер горожан, их природная неспешность находятся в гармонии друг с другом. Мастер Виоло, местный цирюльник, знает почти всех жителей по именам. Кто-то спешит к нему для свежего бритья, хотя прежде всего это и отличный повод поделиться новостями. А случается, что посылают за Виоло, когда кому-то из соседей совсем худо. Врачи ведь не утруждают себя кровопусканиями, прижиганиями и вскрытием гнойников: не для того они учились в университетах – и вся эта неблагородная работа ложится на плечи цирюльников да банщиков. Особо преуспевшие в этом ремесле именуются хирургами. До настоящих врачей им, конечно, далеко, но их хирургия – это тоже ремесло нужное и людьми уважаемое.
К Виоло как-то привели для обучения соседского мальчика, отец которого – мелкий ремесленник из Бур-Эрсана – тешил себя надеждой, что парень, овладев мастерством цирюльника, сможет-таки выбиться в люди. Мастер не был строг с угрюмым, но настырным учеником, а тот больший интерес проявлял к ланцету, а не к бритве. Скоро учитель вполне мог положиться на своего Амбруаза и отправлял его одного на помощь местному лекарю.
Медицинской службы как таковой в те времена во французской армии не существовало. Методы лечения ран вызывали у солдат скорее желание погибнуть в бою, нежели получить ранение
Однажды Амбруаз упросил одного врача, который безуспешно лечил богатого горожанина от мочевых камней, разрешить ему присутствовать при операции. Пациенту ее должен был провести знаменитый медик Кало, специально приглашенный из Парижа. Когда операция была закончена, юноша утвердился в мысли, чему он хочет посвятить свою жизнь.
В 1533 году Амбруаз отправляется в Париж, где поступает на службу подмастерьем цирюльника в старейший городской госпиталь «Отель-Дьё». Попутно он в течение трех лет проходит обучение в школе хирургов и посещает анатомические лекции Якова Сильвия, в то время наставника молодого Везалия. Окончив учебу, Паре нанимается цирюльником-хирургом в действующую армию, воюющую с Габсбургами в Италии, и отправляется на передовую.
На войне как на войне
Медицинской службы как таковой в те времена во французской армии не существовало. Старшие офицеры пользовались услугами личных врачей, а младшие офицеры и солдаты вынуждены были прибегать к помощи наемных цирюльников, уровень знаний которых зачастую оставлял желать лучшего. Да и методы лечения ран вызывали у солдат скорее желание погибнуть в бою, нежели получить ранение. Дело в том, что с начала XV века, со времени распространения огнестрельного оружия, считалось, что раненный пулей или осколком ядра солдат может погибнуть от отравления пороховой сажей, и поэтому для предотвращения осложнения в свежую рану через воронку нужно залить кипящее бузинное масло. Поэтому перед полевыми лазаретами и палатками цирюльников постоянно дымились котелки с этим адским снадобьем, при взгляде на которое у любого, даже самого бесстрашного воина, холодело внутри.
В 1533 году Амбруаз отправляется в Париж, где поступает на службу подмастерьем цирюльника в старейший городской госпиталь «Отель-Дьё».
В тот самый день 1537 года, когда полк Монтежана, к которому был приквартирован Паре, прочувствовал всю мощь атаки войск императора Карла V, до глубокой
С рассветом готовый к худшему он спешит в лазарет, и изумлению его нет предела: раны под повязками с бальзамом выглядят намного лучше, чем ошпаренные маслом
Со временем у большинства из них обработанные бальзамом раны быстро зажили, и привычные для огнестрельных ран нагноение и гангрена их благополучно миновали.
Паре решает по мере возможности отказаться от бузинного масла, тем более что накапливаемый им опыт по наложению на раны мазевых повязок только подтверждает его правоту.
В 1545 году на основании своих наблюдений Паре создает трактат «Метод лечения ран», в котором решительно отвергает применение кипящего масла и опровергает расхожее мнение об отравлении пороховой сажей при огнестрельных ранениях. Осложнения раневого процесса, считает он, вызваны главным образом травматическим воздействием пули или осколка на ткани организма. Выход книги взбудоражил медицинское сообщество. Многие авторитетные врачи и хирурги были донельзя возмущены критикой сложившихся веками методов лечения. Особое раздражение у ревнителей традиций вызвал язык, на котором был написан «Метод»: не владеющий латынью Паре изложил свои взгляды так, как считал наиболее удобным и понятным – на разговорном французском. Как и в случае с Парацельсом в Германии, это трактовалось как посягательство на священные устои медицинской науки. Однако хирург парировал тем, что сам Гиппократ писал на родном языке. А кроме того, врачи-практики и полевые хирурги отнеслись к труду Паре с должным вниманием. Так или иначе, но постепенно бузинное масло при ранениях стало использоваться все реже.
Нить Паре
«Лечение не должно быть причиной новых страданий. Лечебный фактор должен не только устранять основное заболевание, но и облегчать страдание, вызванное им, а не увеличивать его», – доказывал Паре, и в этом его следует считать провозвестником противошоковой терапии. Увы, многие бытовавшие тогда методы врачевания не отличались милосердием и были сравнимы по жестокости с обработкой раны кипящим маслом, как, например, при остановке кровотечений во время операций или при ампутациях конечностей. Небольшие кровотечения врачи издревле умели останавливать при помощи тампонады – прижимания места кровотечения куском ткани или губкой. Но если при операции был задет средний или крупный сосуд, тампонада оказывалась бесполезной. В этом случае использовалось два метода – перетягивание жгутом и прижигание сосуда. При наложении жгута кровотечение останавливалось, как правило, только до момента его снятия. Попытки оставить жгут на длительное время в большинстве случаев вызывали омертвение ткани, лишенной кровоснабжения. Метод прижигания сосудов в целом выглядел более эффективным. Поначалу для этого использовались раскаленные ножи, затем были изобретены специальные инструменты. В наше время этот способ трансформировался в электрокоагуляцию сосудов, к которой зачастую прибегают хирурги во время операций. Но во времена Паре действенной анестезии еще не существовало, ведь нельзя же и вправду считать полноценным обезболиванием удар деревянным молотком по голове, пережатие сонных артерий или заморозку оперируемой конечности! Сам Паре однажды предложит с целью снижения чувствительности пережимать нервы, но этот подход не получит распространения по причине своей малой результативности. В условиях недоступности анестезии любая травматичная манипуляция грозила пациенту гибелью от болевого шока. А самым бесчеловечным из методов остановки кровотечения было погружение культи ампутированной конечности в чан с кипящей смолой – неудивительно, что во время такого «лечения» в живых оставались единицы.