Медитация в действии

Трунгпа Чогъям Ринпоче

Наконец, мы приходим к гом-па, медитации. Сперва у нас была теория, затем размышление, а теперь — медитация в смысле самадхи. Первая стадия гом-па — спросить себя: "Кто я такой?". Хотя по-настоящему это не вопрос. Ибо фактически здесь налицо утверждение, потому что вопрос "Кто я такой?" уже заключает в себе ответ. Дело не в том, чтобы начинать с "я", а затем желать достичь чего-то; нужно начинать прямо с предмета. Иными словами, мы начинаем подлинную медитацию без какой-либо цели, без мысли: "Мне хочется достичь". Поскольку мы не знаем "кто я такой", мы совсем не будем начинать с "я", и мы даже только начинаем учиться после этого пункта. Остается лишь одно: просто начать с предмета, начать с того, что есть; а это в действительности не "я". Итак, мы идем прямо к "этому", к тому, "что есть". Это может звучать несколько неясно и таинственно, потому что такие термины уже столько раз были в употреблении у множества людей, но нам следует постараться выяснить их смысл в приложении к себе. Первый пункт — не думать в понятиях "я",

в понятиях "я хочу достичь". Поскольку нет того, кто достигает, и мы даже не уловили, кто же это такой, нам вообще не надо пытаться подготавливать что-то для будущего. В Тибете есть рассказ о воре, который был большим дураком. Однажды он украл большой мешок ячменя и был вполне доволен собой. Он подвесил мешок над кроватью, под самым потолком, думая, что это место окажется самым безопасным от крыс; все же одна крыса ухитрилась пробраться и туда. А вор тем временем размышлял: "Вот продам я кому-нибудь этот ячмень, может быть, соседу; получу за него несколько серебряных монет; а тогда куплю еще что-нибудь и продам с прибылью. Буду продолжать это и дальше, разбогатею, смогу взять жену и построить хороший дом. А после этого у меня, может быть, родится сын. Да, у меня будет сын! Какое же имя я ему дам?". Как раз в этот момент взошла луна, и он увидел, как ее свет упал сквозь окно на кровать. Поэтому он подумал: "А, назову его Дава!" (по-тибетски "луна"). В то же мгновение крыса кончила грызть веревку, на которой висел мешок; мешок упал на вора и убил его. Точно так же, поскольку у нас нет сына, и мы даже не знаем "кто я такой", нам нельзя погружаться в подобные фантастические исследования. Мы не должны начинать с ожидания какой бы то ни было награды. Не должно быть борьбы, старания достичь. Но тогда мы, возможно, почувствуем: "Поскольку не существует установленной цели, поскольку нечего достигать, не будет ли вообще все дело скучным и утомительным? Не похоже ли оно на то, что мы никуда не придем?". Да, в этом-то все дело. Обычно мы делаем что-то потому, что хотим чего-то достичь; мы никогда ничего не сделаем, не подумав сначала: "Потому что"… "Я собираюсь отдохнуть потому что устал, потому что хочу успокоиться, потому что мне нужен отдых"… "Я сделаю то-то и то-то потому что думаю, что это будет интересно." Таким образом, каждое действие, каждый шаг обусловлены "я", т. е. иллюзорным представлением о "я", которое даже не было поставлено под сомнение. Все построено вокруг этого понятия и все начинается "потому что"… Итак, в этом все дело. Медитация без какой бы то ни было цели может показаться утомительной; но в действительности у нас просто нет достаточной храбрости, чтобы заняться ею и попробовать, что из этого выйдет. Нам нужно как-то проявить смелость, поскольку нас интересует эта практика и мы хотим идти дальше, лучше всего будет выполнять ее в совершенстве и не начинать со слишком большого числа предметов, а начать с одного и по-настоящему в него углубиться. Это может показаться неинтересным; сама практика, возможно, не будет всегда волнующей; но возбуждение не является единственной вещью, достойной приобретения; нам необходимо вырабатывать также и терпение. Нужно охотно пользоваться случаем и в этом смысле проявлять силу воли.

Надо идти, не страшась неизвестного, и если мы действительно шагнем немного вперед, мы найдем возможность начинать без мыслей "потому что", без мыслей о каком бы то ни было достижении, без того, чтобы просто жить в будущем. Не следует строить фантазий вокруг будущего и пользоваться ими, как стимулом, как источником бодрости; необходимо постараться получить полное ощущение настоящего момента.

Приложение. Взаимоотношения

Согласно священным писаниям буддизма,

истинным наставником считается тот,

кто помогает вам пересечь бурную реку,

а потом сжигает за вами вашу лодку.

Взгляд, основанный на вечности

Вечность есть одно из тех наиболее лелеемых нами понятий, которыми мы вдохновляемся в нашей жизни. Нам кажется, что, поскольку существует вечность, общение будет иметь вечный характер. Так или иначе, всегда существует некая не имеющая конца продолженность, придающая вещам смысл, духовный по своей природе или какой-либо другой. На таком фоне взаимоотношения могут развиваться в некоей атмосфере трансцендентного обетования.

Мы едва ли осознаем, каким образом такая позиция влияет на наш подход к взаимоотношениям. "Если я в школе подружился с кем-то, я автоматически считал, что это дружба навсегда. Пятнадцать лет назад мы с приятелем строили хижину. До сих пор при встречах мы со счастливой гордостью вспоминаем, как ловко мы ставили сруб, вырезали пазы, какие у нас были гвозди и т. д." Таково вечное подношение на алтарь нашей бессмертной дружбы

В основе многих взаимоотношений лежит общее страдание или общность задачи. Мы склонны придавать большое значение этому страданию или этой задаче, для нас они служат драгоценным напоминанием о взаимоотношениях. Или же люди встречаются в обстановке живого взаимною интереса, в которой общение протекает без препятствий. При этом общепринято восхищаться такой гладкостью взаимоотношений, как если бы это было победою над общим врагом. В любом случае, благодаря такому

страданию или такой гладкости, взаимоотношения приобретают оттенок легендарности. В этом ореоле взаимоотношения могут рассматриваться, как поистине значимые на фоне вечности.

Взаимоотношения, определяемые, как "хорошие друзья", подразумеваются взаимоотношениями навсегда. Вы ожидаете, что лицо, с которым вы таким образом связаны, прольет мед на вашу могилу, иначе вы почувствуете себя обманутым. Вы постоянно боретесь за сохранение вашей вечной прекрасной дружбы, что вносит громадное напряжение во взаимоотношения. Тем не менее, такова модель взаимоотношений, представленная теистической традицией, такой, как христианство или индуизм. Подобные взаимоотношения рассматриваются этой традицией, как поведение по предписаниям бога, или же как следование образцу вечной божественной любви.

Идея вечности понимается неверно в том смысле, что скорее глубинность выводят из вечности, а не вечность из глубинности, Мы склонны допускать, что нечто будет продолжаться всегда, и поэтому почитаем кусок заржавевшей проволоки, о которой мы знаем, что из нее делали заграждения в славное время Гражданской войны, скорее за его вечность, чем за глубину. В ироническом смысле такое утверждение действительно приобретает глубину в силу фундаментальной истины о преходящести всего существующего.

В обществах, находящихся под влиянием так называемых религий без бога-творца, как то буддизм и конфуцианство, по крайней мере на весьма усложненном уровне взаимоотношения являются более фактом правильного поведения и честности, чем следованием вечному божественному образцу. Ощущение вины здесь незначительно, но все же есть чувство порядочности или правильных действий. В таком человеческом контексте взаимоотношения, по-видимому, основываются на модели, восходящей к древним схемам обмена. В отношениях обмена было заключено нечто большее, чем борьба за денежные единицы. Чтобы получить взамен некую ценность, нужно было отдать ценность. При всем этом почитаемый образец играет определенную роль.

Взгляд, основанный на ощущении смертности

Вечность или почитаемый образец вызывают недоверие и сомнение. И поэтому у человека появляется ощущение, что правильный или неправильный ход взаимоотношений не зависит от его воли. Возникает предположение о неизбежном хаосе или смерти. Опасаясь этого не зависящего от нас спонтанного развития отношений, человек пытается игнорировать свои реальные эмоции и свою свободную волю. Сильные люди делают это полуосознанно, развивая у себя ощущение призванности или догматичности во взаимоотношениях, слабые — руководствуются при этом вывертами своего подсознания.

В целом стратегия сильного типа в создании "идеальных" отношений менее успешна, чем стратегия слабого типа. Первая может быть успешна лишь при условии постоянного перевода ее алогичных в основе положений в логически достоверные для друга или партнера. И тогда достигается постоянное сохранение этого величественного здания. Более слабый, но проявляющий большую терпимость тип, никогда не противостоит партнеру по глобальным вопросам. Вместо этого он или она вкладывают ощущение смерти или хаоса в тысячу пустяков: партнер, например, забывает закрыть кетчуп или неправильно выжимает пасту из тюбика; вина партнера и заключается в этих пустяках.

Несмотря на философские и религиозные убеждения, существует ощущение постоянной угрозы смерти; и взаимоотношения обречены. Безразлично, сильны вы или слабы, вы пойманы в ловушку отсутствия выбора, поскольку реальная ситуация постоянно создает мешанину, которую нужно пережить.

Исчезновение всего. Взгляд через осознание тождества жизни и смерти

Придавать большое значение смерти равносильно смерти. Это то же самое, как если человек при резке лука обращает больше внимания на нож, чем на процесс резки. Так можно и пальцы себе отрубить. Если человек начинает это осознавать, у него возникает пугающее чувство беспомощности. Не помогают ни мировоззрение, ни подход, так как они не более чем шелуха. И теистическая вера в вечность, и человеческое представление о правильном поведении и достоинстве — все это не более чем условная игра, оторванная от реальной ситуации. Пословицы относительно взаимоотношений, такие как "терпение — лучшая добродетель" или "лучше смерть, чем позор", не только суть производные от условности, но и сами чистейшей воды условности.

Прежнее представление о взаимоотношениях неизбежно должно отпасть. Вместе с осознанием того, что жизнь есть выражение смерти, а смерть — выражение жизни, что непрерывность не может существовать без прерывности, отпадает всякая необходимость далее цепляться за одно и страшиться другого. Основы для силы или слабости больше не существует и становится очевидным, что любое отношение есть отсутствие какой бы то ни было точки зрения.

Можно думать, что такое взаимоотношение возможно только для духовно продвинутых лиц, но на самом деле это обычная нормальная вещь. Любое концептуальное определение становится разрушающим, и начинает казаться, что взаимоотношений не существует. Но нет оснований для беспокойства: несуществование взаимоотношений есть вечно плодородная почва для взаимоотношений. В то время как соглашение о доверии порождает в дальнейшем недоверие, сдержанное доверие может породить удивительно теплые взаимоотношения.