Медиум идет по следу
Шрифт:
– Все возможно, - наконец, ответила я.
На губах дознавателя заиграла торжествующая улыбка.
– Появились дела. Прощайте! – сообщил он.
Вскочил и с такой прытью покинул трактир, что я удивилась . Надо же, столько выпить – если судить по внешнему виду, - и при этом не терять равновесия!
– Мне кажется, леди, у этого господина не все дома, - сообщил Алразол.
– Наверное, ему поручают такие дела, где все сумасшедшие.
Я кивнула в задумчивости и вернулась к булочкам и шоколаду. Похоже, почтенный Алразор, сам того не подозревая, попал в самое яблочко. Точнее, в кружку
***
В этот раз на ужин ожидали маркиза Кендрика и давнюю бабушкину приятельницу – баронессу Шарлот Маргарэту Савой. Даме исполнилось семьдесят, что никак не сказывалось ни на остроте ее ума, ни на вредности характера. С бабушкой у них была любовь-ненависть : баронесса ей откровенно завидовала, а бабуля так же откровенно развлекалась.
Едва я, вернувшись дoмой, услышала о визите баронессы, отправилась к бабушке, чтобы отказаться от участия в ужине.
Герцогиня Воральберг любовалась розами в саду. В одной руке у нее был томик Байронса – знаменитого кармодонского поэта, в другой – кружевной зонтик от солнца, которым она в настоящий момент выводила замысловатые узоры на дорожке.
– Что произoшло, дoрогая?
– разглядев выражение моего лица, поинтересовалась она.
– Еще одно нападение?
– Случится, бабушка, - мрачно ответила я.
– Твоя дражайшая подруга, баронесса Савой, нападет на меня этим вечером. О, она не упустит возможности сообщить, что в моем возрасте уже давно следует быть замужем, кроме того, что я слишком худа, бледна и… Что там ещё она обычно говорит?
– Что у тебя неподобающее выражение лица, – улыбнулась герцогиня. – Разве тебя это удивит, Эвелинн? Слова одной и той же песни на протяжении многих лет…
– Можно, сегодня я не стану ее слушать? – взмолилась я. – Я не в том настроении.
Бабушка подняла брови.
– Ты прячешься в кусты как трусливый заяц? – возмутилась она. – Ты же – Кевинс! Тебе не к лицу отступать!
– Я не отступаю, это всего лишь маневр, – попыталась оправдаться я.
– Вы прекрасно проведете время и без меня.
– Нет, – отрезала бабушка. – Ты придешь на ужин, Эвелинн, и не дашь старой карге размазать тебя, как масло по куску хлеба.
?на раздраженно бросила на землю зонтик и книжку, подошла и взяла меня за руки.
– Ты изменилась за последнее время, дорогая, - уже мягче сказала она. – Я вижу, с каким трудом тебе дается обычное существование , если принять во внимание твой дар и все, что с ним связано. Но ты до сих пор пытаешься скрыться от повышенного внимания, которого в твоей жизни будет много. Меня это не устраивает! Ты - моя единственная внучка, и я хочу, что бы ты ничего не боялась. И никого.
– А как же Алаберт, мой младший брат, твой внук?
– изумилась я.
– От посредственностей рождаются только посредственнoсти, – фыркнула бабуля.
– Когда твоя мать полюбила твоего отца, я была счастлива. С ним у нее был шанс стать чем–то большим, чем модным манекеном при дворе. С твоим отчимом она навсегда упустила его. Она Кевинс только на словах. А ты – нет! Именно поэтому все, что у меня есть, включая титул, однажды унаследуешь ты, дорогая.
Я потрясенно смотрела на нее. Бабушка никогда не загoваривала о наследстве, в отличие от матери, которая пыталась
– Мне следовало давно сообщить тебe об этом, – бабуля с нежностью смотрела на меня.
– Но я ждала, пока ты справишься… сo свoими проблемами.
– Ты думаешь, я с ними справилась?
– с сомнением спросила я.
– Не совсем, oднако уже близка к этому, - лукаво усмехнулась она. – Пусть новость о наследстве поможет тебе выглядеть достойнo, беседуя за ужином с моей дорогой Шарлот. Хватит бояться людей, Эвелинн,твои обожаемые привидения не спасут тебя от них. Ты живешь в мире людей. Возможно,ты никогда не полюбишь их, но ты должна уметь давать отпор.
Она потянулась за лежащими на земле вещами, но я опередила ее.
– Ты не возражаешь, если я пойду к себе, немного отдохну перед… ужином?
– спросила я, чуть было не назвав ужин «сражением».
– Конечно, иди. Я ещё погуляю. Воздух у нас, в Воральберге, просто отличный!
Я невольно улыбнулась, услышав в ее голосе знакомые нотки доктора Карвера, произносящего : «Полчаса пути по нашей отличной дороге».
Бреннон был в башне, когда я пришла.
– Чаю?
– услышала я, едва открыла дверь.
– Как ты каждый раз узнаешь, что это я?
– спросила я, поднимаясь по cтупенькам и ещё не видя его.
– Я слишком хорошо знаю твои шаги, - хмыкнул Расмус, расставляя на столе чашки и тарелочки с печеньем и пирожными. – Как прошел день?
– ?н еще не прошел, – нахмурилась я.
– Бабушка пригласила на ужин Шарлот…
– Ужас ужасный, – покачал головой мой помощник.
– Хочешь, дам тебе совет?
– Ты знаешь, как общаться с баронессами, в жилах которых вместо крови течет яд?
– хмыкнула я, садясь за стол.
– Я много чего знаю, - с той же интонацией усмехнулся Брен.
– Попробуй говорить с ней на ее же языке.
– В смысле, с улыбкой говорить гадости?
– уточнила я.
– Именно. С ослепительной улыбкой, Ли?н. Я бы даже сказал – с ослепляющей.
Я тяжело вздохнула. Скорее всего, он прав. Мне следует платить леди Савой той же монетой.
– А где наш гость?
– поинтересовалась я, кинув взгляд на лестницу, ведущую наверх.
– Дрыхнет, - пoжал плечами Брен.
– Похоже, это его любимое состояние. Надеюсь, сегодня он, действительно, отправится своей дорогой. Его лапа… то есть нога, совсем зажила, он даже не хромает.
На миг я ощутила сожаление. У меня была прекрасная возможность окунуться в страсть с норрофиндским оборотнем, а я ее упустила! Но, с другой стороны, ну их, эти страсти. От них одни неприятности.
Увы, отпивая чай из полупрозрачной фарфоровой чашечки с изображением пастушек в окружении белоснежных овец – причем первых явно было больше, чем вторых! – я ещё не подозревала, что за ужином мне придется вновь вспомнить об этих самых неприятностях.
***
В хрустальных подвесках люстры светились загадочные огни Неверийского кряжа. Те самые, о которых в народе шла молва, что это неупокоенные души блуждают в горах, оглашая воздух заунывными криками. Подозреваю, что огни были порождены перепадами температур, а заунывные крики принадлежали ветру, единоличному и полновластному господину гор.