Медленное пламя

Эшли Кристен

— Я не возьму субботнюю смену, — сказала я.

И, боже.

Боже.

Выражение его лица.

Оно стало таким, будто я поставила на кухонный островок сундук, полный сокровищ, и сказала, что теперь это всё его.

— Я не хочу, чтобы твоя жизнь была сплошным разочарованием, Тоби, — тихо сказала я.

— Детка, твой отец был придурком, который избивал твою маму, поэтому ей пришлось посадить вас в машину и сбежать от него. Твой муж — бездельник и изменщик. Моя мама бросила моего отца, который боготворил ее, оставив сыновей пяти и трех лет, свою плоть и кровь,

и никто не знал, почему она устроила это дерьмо. Мой брат влюбился в женщину и пошел с ней ва-банк, не скрывая этого. А она решила сбежать со своим ублюдочным братом, который в итоге похитил твоего ребенка, и я до сих пор чертовски злюсь, что мне не удалось вырвать ему яйца через глотку за это. Жизнь состоит из разочарований, Аделина. Теперь у нас все хорошо. Мы плывем под этими ветрами. Но ветер может перемениться и, вероятно, скоро. Поэтому нам нужно брать от жизни то, что мы можем получить.

Я смотрела на него, болея за него и задаваясь вопросом, не было ли все это причиной того, что последние полтора десятилетия он провел, гоняясь за впечатлениями и приключениями.

Возможно, и не за этим.

Возможно, он бежал от разочарования.

Ему пора было отправляться в автомастерскую, а мне везти Бруклина в детский сад, а затем идти в магазин, так что вдаваться в подробности времени не было.

Я знала одно.

Мне нужны были деньги.

Можно сказать, теперь у меня была чертова подушка безопасности. Но десять тысяч долларов — это не десять миллионов, и мне требовалось зорко следить за ними ради себя и моего мальчика.

Но я также знала, что сегодня мне предстоит разговор с Майклом о том, как будет плохо, если я не смогу работать сверхурочно в праздничные дни.

— Тебе нужно, чтобы я забрал Бруклина из детского сада вечером в четверг и пятницу, отвез его домой и присмотрел за ним?

— Было бы здорово, дорогой, — тихо сказала я.

— Я займусь этим, — пробормотал он и повернулся обратно к Бруклину, который решил, что Тоби перестал его кормить за то время, что мы разговаривали, а теперь, снова увидев, как Тоби зачерпнул ложку овсянки, он сморщился и начал мотать головой из стороны в сторону, так как ненавидел овсянку.

— Ты закончил, приятель? — спросил Тоби моего сына.

— Га! — ответил Брукс.

Поскольку даже я не была уверен, что такое «Га!», Тоби решил проверить и поднес ложку ко рту Бруклина.

Бруклин отвернулся.

Тоби бросил ложку в миску и пробормотал:

— Закончил.

Затем он стер нагрудником остатки овсянки с лица Брукса, делая это также с естественной легкостью, даже, несмотря на то, что Бруклин не помогал, а вместо этого дергал головой и кричал:

— Додо! Нене! Фафа!

Все это время я стояла и смотрела, задаваясь вопросом: как жизнь привела меня от хреновой ситуации, в которой я оказалась, если не считать маму-медведицу и лучшую старшую сестру на свете, что не так уж и мало, к тому, чтобы начать все с хорошим, порядочным мужчиной, который на следующее утро кормил моего сына завтраком так, будто делал это с тех пор, как Брукс начал есть полутвердую пищу.

И

в тот момент я поняла, что Тоби ошибался.

Жизнь состояла не из разочарований.

Жизнь была путешествием.

Жизнь заключалась в поиске того пути, который я увидела на лице моей сестры накануне вечером.

Чтобы найти свое место.

Своих людей.

И осесть вместе с ними, чтобы, когда подуют холодные ветра, их тепло помогло вам пережить это.

Тоби это поймет.

Я знала это.

Нет.

Я поклялась в этом.

Потому что собиралась ему это показать.

— Привет, — поздоровался Тоби, ответив на мой звонок.

— Привет, — сказала я, возвращаясь в магазин на обед после того, как отнесла открытки Мэйси.

— Говоришь так, будто бежишь, — заметил Тоби.

— Возвращаюсь в магазин от Мэйси, чтобы съесть огромный сэндвич с ростбифом, который ты приготовил мне, перед тем, как я встану за кассу.

— А.

— Я поговорила с Майклом.

Пауза, затем:

— И?

— Он сказал, что к нему обращалось человек десять по поводу работы на праздники. Он дал часы мне, потому что политика магазина заключается в предоставлении сверхурочных нынешним сотрудникам, которые просят об этом в такие времена. Но если я отказываюсь, то он не возражает, и в магазине будет кому работать.

— Леденец, — тихо и ласково сказал он. — Тебе не обязательно было этого делать.

— Знаю, но я хочу пойти с тобой в «Звезду», испечь рождественское печенье и найти работу, на которой будут платить примерно в три раза больше, чем я зарабатываю сейчас. Я не могу составлять себе резюме, искать работу, подавать заявки и изучать возможность заработать немного дополнительных денег, открыв магазин в Etsy, если буду работать за кукиш с маслом в «Мэтлок Март».

— Магазин?

— Магазин Etsy.

— Это что за хрень?

— Продажа поделок через Интернет, и я не уверена, что смогу объяснить это понятными тебе словами, учитывая наличие у тебя пениса.

Он рассмеялся.

Усмехнувшись, я перешла улицу.

Когда он закончил смеяться, я продолжила:

— Майкл также составил расписание на следующую неделю, а у меня выходной в понедельник и четверг.

— В эти выходные я работаю, — пробормотал он.

— Знаю. Это отстойно. Но мы могли бы пойти в «Звезду» в понедельник или четверг вечером. Я попрошу Иззи или Дианну посидеть с сыном.

— Я забронирую столик.

— Здорово.

— Тебе составить компанию сегодня вечером?

— Нужно ли мне найти время, чтобы выкроить несколько накидок из искусственного меха и сшить нам костюмы пещерных людей?

— Нет, — сказал он сквозь усмешку. — Но я найду время съездить в секс-шоп в Грейбурге и купить нам наручники.

Я почувствовала дрожь, не имеющую ничего общего с холодом.

— Грейбург находится в пятидесяти милях отсюда, — напомнила я. — Город ближе.

— Я быстро езжу, а магазин в Грейбурге лучше, чем в городе.