Медленное пламя
Шрифт:
— Это безумие.
Я использовала это слово, а не «шовинист» или «бред мачо» и тому подобное.
— Вовсе нет, поскольку от ответа ты распалишься… — он сделал паузу, чтобы оценить меня, и закончил: — …сильнее.
— Это потому, что ты знаешь, что объяснение будет безумным.
Или шовинистическим и тому подобным.
— Зачем ты красишься тушью? — спросил он.
— С ней я красивая.
— Не красивее, чем без нее.
Вот, блин.
— Ладно, тогда я считаю, что с ней я
— Ты не права.
— Я не могу ошибаться в своем мнении, — отрезала я.
— Вот именно. И я сам сижу за рулем потому, что мне удобнее контролировать машину, особенно если в ней находятся те, кто мне дорог, а те двое, что скоро будут ехать со мной, для меня очень дороги, и это мое мнение, и оно намного лучше твоего. Пусть оно неправильно, но это субъективная оценка. Так что, если у тебя нет серьезных проблем с поездкой на машине, за рулем сижу я.
Это приводило в бешенство.
Потому что как можно с этим спорить?
И вот, я ехала в город на своей проклятой машине.
И он действительно гнал довольно быстро.
Но он был хорошим водителем.
Несмотря на то, что в городе уже было многолюдно, Тоби нашел отличное место для парковки.
Он припарковался, и мы вышли.
Я пошла за Бруксом.
Он пошел к багажнику за коляской Бруклина.
Когда я стояла на тротуаре, держа в руках своего мальчика, он расправил коляску, затем нажал ногой на фиксатор, и сделал это так, будто спроектировал эту чертову штуковину.
Затем закинул на нижнюю сетку сумку с вещами Брукса, — большую черную кожаную сумку с золотой гитарой и именем Джонни Кэша, которую мне подарила подруга на вечеринке по случаю рождения ребенка (офигенную сумку, которую я, очевидно, обожала).
Когда он разобрался с коляской, я наклонилась, чтобы пристегнуть Бруклина, пробормотав:
— У тебя нашлось хорошее объяснение насчет вождения, за исключением того, что ты поедешь только с тем, у кого есть член.
— Ты мусолила это с тех пор, как мы покинули дом?
Закончив с Бруклином, я выпрямилась, бросив на него пристальный взгляд еще до того, как увидела его удивленное выражение, и сказала:
— Да.
— Адди, у мужчин есть защитный инстинкт в отношении такого дерьма.
Не верится, что он это сказал.
Хотя он сказал.
Поэтому я хлопнула руками по бедрам.
— А у женщин нет защитных инстинктов?
— Не думай, просто ответь. Возникает опасность, и у тебя есть два варианта. Взять своего мальчика, телефон и найти место, где можно спрятаться и позвать на помощь, или взять оружие и уничтожить угрозу?
— У меня нет оружия.
— Тогда найти оружие, — исправился он.
Я поняла его точку зрения.
И все же…
— Надеюсь, и ты не пойдешь с оружием уничтожать угрозу, — заметила я.
—
Хороший ответ.
— У тебя есть оружие? — спросила я.
— Две винтовки. Достались в наследство. Я не охочусь, как дедушка и папа. Но они стоят денег и дороги как память, и мне нравится пострелять из них по мишеням.
Возможно, мне бы хотелось пострелять с ним по мишеням.
Но до тех пор, пока Брукс не подрастет, и если бы мы с Тоби жили вместе, оружие пришлось бы убрать из дома.
— Это не объясняет, почему ты чувствуешь себя комфортно только с мужчиной за рулем, — заметила я.
— Есть активная защита и пассивная, и обе они хороши, но за рулем автомобиля я стремлюсь только к одной.
— Знаешь, что меня больше всего беспокоит?
Он поджал губы.
— Что в моих словах есть смысл?
— Это и еще то, что ты знаешь, что беспокоит меня больше всего.
Он обошел коляску, наклонился, чтобы коснуться губами моих губ и, отстранившись, сказал:
— Бери свои открытки, отнесем их Мэйси и отправимся на площадь.
— Как скажешь, — пробормотала я.
Я сделала так, как он сказал, но не потому, что он высказывал хорошие идеи (это все еще было бредом мачо), а потому, что для него это что-то значило, а для меня не имело большого значения, и я не видела причин превращать обсуждение в ссору.
После того, как я захлопнула дверцу, Тоби заблокировал замки моей машины.
Ладно.
Пусть так.
Мы добрались до цветочного магазина, и как только вошли внутрь, и Мэйси нас заметила, хотя у нее было много клиентов, она крикнула:
— О, замечательно! Больше открыток. Я уже все продала!
Продала?
— Серьезно? — спросила я.
— Да, — подтвердила Мэйси.
Она взяла у меня открытки, которые я успела сделать, потому что Тоби каждый вечер приходил ко мне, и когда я сказала ему, что продажей открыток оплачиваю бензин, он взял на себя кормление Бруклина, и если это был вечер в ванне, то и купание, так что у меня появлялось немного времени на изготовление открыток.
— Думаю, я подниму цену на доллар, — заявила Мэйси. — Они продаются, как горячи пирожки. Судя по спросу, не уверена, что кто-то обратит внимание на лишние деньги.
— Ну, это круто, — пробормотала я.
— Привет, Тоби, — поздоровалась она после того, как просмотрела открытки.
— Привет, Мэйси, — ответил Тоби.
— Привет, паренек, — сказала она Бруклину.
— Ба, ли, го, сиссо, мама, Додо, — ответил Бруклин, раскрывая все наши семейные тайны.
— Да ты что? — спросила Мэйси, не говоря на языке Брукса.