Медленный танец в чистилище
Шрифт:
Мэгги оставила велосипед на парковке у теннисных кортов, где стояло еще три велика. Корты прятались за густо разросшимися деревьями: если кто-то заметит на парковке ее велосипед, то решит, что она играет в теннис. Сегодня, в субботу, у нее не было причин находиться в школе. Гасу бы это не понравилось, а ей не хотелось его подводить. Она сунула руки в карманы своей голубой толстовки, нащупала ключ и, обежав вокруг здания, остановилась у бокового входа. Решив не задумываться над тем, есть ли в ее поступках хоть крупица здравого смысла, она сунула большой ключ в замочную скважину, чуть
– Джонни! – скрипучим шепотом выдавила она и нервно хихикнула, услышав звук собственного голоса. Она откашлялась и попробовала снова: – Джонни! – На этот раз получилось гораздо лучше. – Я знаю, это ты спас меня вчера вечером. Я хотела тебя поблагодарить.
Ответа не было. Мэгги пошла по коридору в глубь школы, потом свернула в другой коридор. Она снова и снова звала Джонни по имени и продолжала разговаривать с ним, а ее слова эхом отскакивали от стен пустого здания. Она все говорила:
– Я ведь могла погибнуть, Джонни. А если бы даже не погибла, точно не смогла бы танцевать. После такого падения я бы себе все ноги переломала.
Она спустилась на несколько ступеней вниз и, пройдя по еще одному короткому коридору, вышла к широкому импозантному вестибюлю у парадного входа в здание. В вестибюле царили первозданная чистота и оглушительная тишина. Ничто здесь не напоминало о трагедии, с которой началась жизнь школы. У Мэгги в голове роились описания из статей, которые она прочла этим утром, – лужа крови, пропавший Джонни, тело Билли Кинросса, лежащее ничком на полу. Мурашки поползли вверх по рукам Мэгги, от пальцев к плечам. Нет, здесь не лучшее место для их первого разговора. Мэгги повернулась и двинулась было в обратный путь.
– После такого падения Билли сломал себе шею, – проговорил тихий голос у нее за спиной.
Мэгги охнула и обернулась. Кровь во всем ее теле мигом застыла, сердце вздрогнуло и не в такт запрыгало в груди, пытаясь протолкнуть по артериям твердый лед. Ноги подкосились, и Мэгги ухватилась за стену, пытаясь уговорить собственное тело работать так, как положено. Посреди вестибюля, сунув руки в карманы сидящих на бедрах джинсов, склонив голову набок, стоял Джонни Кинросс. Он выглядел как самый обычный человек – если можно считать обычными людьми Джеймса Дина и ему подобных красавчиков.
Мэгги ошеломленно разглядывала его. Часть ее существа хотела завопить и кинуться прочь, но ноги уже наполнились ледяной жидкостью, в которую превратилась ее кровь, и она их больше не чувствовала. Она не смогла бы теперь сдвинуться с места, даже если бы ей грозила смертельная опасность. Когда она увидела фотографию Джонни Кинросса на странице газеты, изданной полвека тому назад, ту самую, на которой он презрительно смотрел на фотографа, то сразу же поняла, что именно он вытащил ее из шахты лифта. Она понимала, что это был он… но понимать, что он существует, совсем не то же самое, что видеть его прямо перед собой как живого, как самого обычного человека.
Она даже представить себе не могла,
Джонни заметил, что она потеряла дар речи, и заговорил первым:
– Как так получается, что ты меня видишь?
Голос его звучал приглушенно, недоверчиво, как будто того вечера, когда он ее спас, вовсе не было, как будто она все это выдумала. Джонни склонил голову к другому плечу, приподнял бровь: теперь он здорово походил на свою фотографию для выпускного альбома. Этот совершенно обычный для всякого человека жест вдруг разморозил Мэгги.
– А как… так… получается, что тебя можно увидеть? – спросила в ответ Мэгги. Голос ее прозвучал хрипло: он еще не успел до конца оттаять. – Разве ты не… умер? – Мэгги даже не подумала смутиться из-за того, что задала ему такой нелепый вопрос. Вся эта встреча казалась ей сном, и потому она сочла свой вопрос совершенно разумным.
Джонни подошел к ней чуть ближе и остановился.
– Вроде как. – Он небрежно пожал плечами, но в пронизывающем взгляде его голубых глаз никакой небрежности не было. Он внимательно разглядывал ее не мигая, словно боялся, что она исчезнет, едва он хоть на миг закроет глаза. Через мгновение он заговорил снова, и в его голосе слышалось изумление: – Меня никто больше не видит. И никто не слышит.
– Тебя видел Гас Джаспер. Он рассказал мне о тебе.
– Хорошо, что есть Гас. – Лицо Джонни на миг осветилось улыбкой, и Мэгги заметила его крепкие белые зубы, глубокие ямочки, что мелькнули по сторонам рта и тут же исчезли вслед за улыбкой.
Мэгги нервно сглотнула. Он был слишком красив для мертвеца, да что там, даже для того, кто «вроде как» умер. Она ущипнула себя за руку. Неужели все это и правда происходит?
– Вот только Гас видел меня всего несколько раз… несколько раз за… много десятилетий, ведь так? – продолжал Джонни.
Он подошел еще ближе, так что теперь их разделяла всего пара метров, и впился в нее глазами, словно она скрывала от него что-то жизненно важное.
– А с тобой все иначе. Ты меня видишь и слышишь… хотя ты не всегда замечала, что я был рядом. Не понимаю, почему иногда ты видишь меня, а иногда нет. Я никогда не знаю заранее, заметишь ли ты меня… поэтому я начал следить за тобой через стены. – Казалось, он с трудом заставил себя сделать это последнее признание. Он неловко переменил позу и отвел глаза.
– Ты видишь сквозь стены? – пискнула Мэгги. Может, она все неправильно поняла? Может, Джонни на самом деле явился с планеты Криптон? Это бы многое объяснило.
– Я вижу все, что хочу увидеть в пределах школы, и для этого мне не нужно куда-то перемещаться. Я просто представляю себе какое-то помещение, и изображение будто бы фокусируется, – неуверенно объяснил Джонни, словно заранее понимая, как нелепо прозвучат эти слова.
Мэгги не представляла, что на это сказать, и потому промолчала. Она уже знала, что он способен на расстоянии управлять школьной системой громкой связи, и потому решила: раз он утверждает, что может видеть сквозь стены, значит, так на самом деле и есть.