Медленный яд
Шрифт:
Она никогда не станет моей женой, и надо расставить все точки над i, пока полный иллюзиями мир Алины не разрушится на острые осколки по моей вине.
Я не люблю ее.
Не знаю, что чувствует девушка ко мне.
Сейчас есть более глобальные проблемы.
И дело не только в зеленоглазой ведьме.
Олега не выпускают, сколько не бьется адвокат. Я нанимаю другого, матерюсь, срываюсь при подчиненных, но ничего не меняется. К Суворову никак не пробиться: на следователей давят, а наше дело грозит стать показательным.
Мы кое-как выбиваем
И на фоне этого все чаще мелькает Федоров, точно змей-искуситель. Мы не единственные учредители фирмы, но он решает давить через меня. Сержиков по-любому выберет его сторону, Олег не может участвовать, да у него и маленький процент голосов. Весомых пятеро: я, Влади, Федоров, Сержиков, Матвеев, который довольствуется лишь дивидендами, занимаясь своим собственным бизнесом в Москве.
— Илья, — в конце октября Федоров заглядывает ко мне в кабинет. Лицо загорелое после отпуска, — как жизнь?
— Охренительно.
Месяц остался до общего собрания учредителей. Я вижу, как периодически к нам заглядывают люди из «УютСервиса», скрываясь в его кабинете. И за две недели отсутствия Николая Алексеевича градус напряжения падает, поэтому я совсем не рад видеть его здесь.
— Да, тебе здесь хорошо. А вот Олегу не очень. Может, не стоит ждать собрания, решим вопрос миром, заранее?
— Не понимаю, о чем ты.
Федоров снимает очки и смотрит на меня. Жестко, демонстрируя, что игры кончились:
— Илья, если тебе дорог твой друг, лучше согласись.
— А Кирилла ты чем шантажировал, чтобы он согласился?
Выпаливаю, совсем не думая о последствиях. В конце концов, он не единственный человек в этой компании, и не ему решать, что лучше для нашей фирмы.
— Не будем ссориться. Ты умный мальчик, и поймешь, почему я предлагаю такое решение.
Он уходит, оставляя меня одного, а я пялюсь в стену. Федоров пытается лишить нас всех выбра, и это дико бесит. Старик не вправе принимать решение в одиночку, какой бы ни была ситуация вокруг,и уж тем более — шантажировать свободой Олега.
Наша фирма выплывет и без посторонних.
Именно на эту тему почти полгода назад я ехал поговорить с Кириллом Самойловым. Тогда мне казалось, что разговоры о слиянии идут с его стороны, что ему нравится эта идея, которая ни за чтобы не прижилась при моем отце.
На работе нам не удавалось поговорить с ним, и поэтому мы договорились встретиться в будущем офисе, чтобы не тянуть с разговором.
Я плохо помню тот день: ничего особенного с утра не происходило. Я мирно общался с Самойловым, никаких криков, скандалов — наши взгляды на эту тему сходились.
— Я рад, Илья, что мы на одной волне.
И все, а дальше я уехал, навстречу мне попалась Влади, а к вечеру Сержаков позвонил сказать, что Самойлов умер.
И, кажется, я был последним, кто видел его живым — именно так все и считали. При
Мог ли успеть Федоров увидеться с ним после меня, до приезда Влади?
Глава 33. Александра
Следующие месяцы проходят для меня незаметно.
Я помогаю маме до тех пор, пока Лизу не выписывают. Домой ее везут без моего участия, — сестра по-прежнему не горит желанием со мной общаться, да и я тоже.
Когда придет время, ей не удастся избежать разговора, — но не сейчас.
Мне и самой многое нужно обдумать.
Я меняю четыре стены своей квартиры на родительскую дачу. В этом году мама практически ею не занимается, не находя время ездить сюда.
Старый дом кажется чужим: после свадьбы я практически не приезжала сюда. Внутри пахнет сыростью и пылью; открываю окна и двери, поднимаюсь наверх по скрипучей лестнице, в свою комнату. Все те же постеры, выцветшие за долгие годы. Наталья Орейро, «Бригада», Джастин Тимберлейк, календарь за двухтысячный год. Как давно это было…
Ложусь на застеленную кровать, закидывая руки за голову и вспоминаю, как училась ездить здесь на велосипеде, ходила купаться на речку. Как влюбилась в Кирилла и подглядывала за ним из окна, прячась от родительского взгляда.
Первые два дня выгребаю мусор, оставшийся с прошлого года, сушу на улице подушки и одеяло, мою полы, варю суп. Несмотря на количество работы, сил становиться только больше, - сил и желания жить, менять что-то вокруг себя.
Теперь я могу хоть целыми днями размышлять о том, как выглядит мое поведение со стороны и о полном неумении разбираться со своей жизнью.
О том, что мама права: я всегда пряталась за кем-то сильным, позволяя вести за собой, и максимум, на что хватило однажды моей решительности, так это соблазнить взрослого мужчину.
По ночам , когда я пялюсь в потолок, дом оживает. Вздыхают в такт моим мыслям ступеньки, шуршит утеплителем под самой крышей мышь, но мне не страшно.
Здесь спокойно, чтобы я ни делала.
Почти каждый день звонит мама, вместе с ней — Катька. Все наши разговоры с ней сводятся к работе, и как я не пытаюсь прекратить это, но имя Поддубного всплывает при любом удобном случае.
Я знаю, что Олега взяли под стражу, что продажи не идут, доходы падают. Что на днях недовольные дольщики «Палладиума» устраивали общее собрание, и Илья обещал им, что дом все равно сдадут раньше срока.
— Кать, хватит о нем, — прошу мягко. Неожиданно, но она становится ярой фанаткой Поддубного.
Разговоры о нем цепляют что-то в сердце, а я и сама не могу до конца понять, что к нему испытываю. Эти ощущения заставляют сгорать со стыда, — Кирилл умер не так давно, и я все еще должна горевать о нем, а думаю о другом мужчине. Не просто думаю: Поддубный часто снится мне, и то, чем мы занимаемся с ним в моих сновидениях, заставляет краснеть от воспоминаний.