Медная пуговица. Кукла госпожи Барк
Шрифт:
Зося накинула на плечи мистрис Барк легкое пальто, и мы направились к двери. Телефонный звонок остановил нас.
— Как всегда, не вовремя, — улыбнулась журналистка, подходя к аппарату.
— Да–а, — медленно проговорила она. По ее лицу пробежала тень. — Какая неосторожность!!! Да, ну, конечно, — подтвердила она.
Госпожа Янковецкая быстро и тревожно глянула на нее. Одна только Зося, стоя у дверей, безразлично ждала нас. Мистрис Барк положила трубку.
— Нам придется отказаться от встречи с волшебником Го Жу–цином, с ним что–то
Несмотря на ее шутливый тон, было видно, что она чем–то обеспокоена. Ее настроение передалось и второй даме.
— Значит, мы остаемся? — неуверенно спросила она, глядя на хозяйку.
— Нет… Мы поедем на авеню Лалезар и по дороге заглянем в «Пель–Мель». Кстати, ведь и вам, дорогая Генриэтта, что–то надо купить там.
— Да, да! Кое–какие мелочи… — И по тому, как она поспешно согласилась, я понял, что произошло что–то такое, что в корне нарушило их планы.
«Пель–Мель» был большой универсальный магазин, недавно открытый американцами. Я слышал о нем. Возле него постоянно вертелись какие–то люди, совершались какие–то подозрительные дела. Это было нечто вроде черной биржи или места, где встречались деловые люди с уголовным прошлым и с таким же будущим, а также «фоколи», то есть молодые, богатые бездельники и развратники, завязывавшие здесь знакомство с проститутками и веселыми тегеранскими вдовами. «Сборное место шпиков и прохвостов», — как образно выразился о нем генерал.
— Мне очень жаль, но в таком случае я возвращаюсь домой. У меня есть незаконченное дело.
— Хорошо, заканчивайте дела и возвращайтесь к нам.
Зося проводила нас до лестницы. Внизу уже суетился любезный до приторности швейцар. В приветливой улыбке Зоси, в ее движениях было что–то механическое. Чувствовалось, что она еле сдерживается. За все это время она только раз взглянула на меня, и такая ненависть сверкнула в ее взгляде, что я подумал: «Не ошибся ли?» Я снова посмотрел на нее, но лицо девушки было напряженно–спокойно. Странная девушка. Я чуть задержался на лестнице, пропуская вперед дам. Шедшая за мной Зося вдруг быстро сунула мне в руку сложенную вчетверо бумажку. Я зажал ее в кулаке и только на улице опустил в карман.
Автомобиль с дамами поехал направо, а я, оставшись один и отойдя довольно далеко от дома мистрис Барк, достал записку Зоси.
Неровным, торопливым почерком было нацарапано несколько слов: «Завтра, в половине 12–го, в парке Зилли–Эс–Салтанэ, в левой аллее возле малого фонтана».
Написано было по–английски, без единой помарки. Я дважды перечел записку и, подозвав «дрожке», поехал домой.
Первым, кто встретил меня, был генерал. Он стоял у письменного стола и, указывая на запрятанный микрофон, громко сказал:
— Наконец–то! Знаете, что натворил ваш обожаемый Сеоев? —
— Какого фокусника? — переводя дыхание, спросил я.
— Черт его знает! Какого–то Ко или Го… Жу… цина, — предостерегающе размахивая пальцем, безразличным голосом сказал генерал.
— Го Жу–цина? Вот здорово! Это того самого, к которому мы сегодня должны были ехать. Теперь я понимаю, почему он так внезапно отменил свой сеанс! — сказал я смеясь.
— Что тут смешного? — сердито оборвал меня генерал, кивая в сторону микрофона. — Это безобразие ложится пятном на нас. Я вас прошу, Александр Петрович, — холодно продолжал он, — разберитесь немедленно в этом деле и накажите Сеоева…
— А если он не виноват?
— Что значит не виноват? Что бы там ни было, глупая ссора или пьяная драка, я не знаю, что там произошло, но такое безобразие безнаказанным оставлять нельзя. Если надо, то откомандируйте его обратно в часть, а взамен потребуйте более дисциплинированного солдата.
— Слушаю–с, товарищ генерал, — деревянным голосом сказал я.
— А теперь, — переходя на прежний тон и лукаво подмигивая мне, продолжал генерал, — не завидую я этому фокуснику, которого отделал наш медведь.
— Боюсь, что после лап этого великана бедняга Го Жу–цин не скоро начнет свои сеансы, — сказал я.
— Я вас понимаю, но ничего… Вы сможете и под другим предлогом повидаться с вашей журналисткой. Ведь признайтесь, что вас огорчила не затрещина, полученная фокусником, а неудачное свидание с мистрис Барк? Кстати, видели вы Генриэтту Янковецкую?
— Видел. Очень приятная дама. Но этот окаянный сержант со своей затрещиной помешал нашей дальнейшей беседе. Сеанс у Го Жу–цина не состоялся, а поехать в «Пель–Мель», куда меня приглашали, я не захотел.
— И хорошо сделали. Подальше от таких подозрительных мест. А теперь позвоните, пожалуйста, вот по этому телефону в полицейский участок, вызовите раис–назмие — капитана полиции Боруги и попросите его прислать к вам Сеоева… Ну, и, конечно, помня о местных традициях и нравах, намекните ему о хорошем «бакшише».
— Сейчас сделаю, — сказал я и, записав номер телефона, позвонил в полицейский участок.
Спустя сорок минут Сеоев в сопровождении добродушного ажана входил ко мне. Ажан сдал задержанного сержанта и очень довольный «бакшишем» отправился назад, позванивая серебряными риалами, полученными от меня. Великан–сержант, вытянувшись во фронт, стоял у стола, ожидая моих расспросов. Но я молча и выразительно показал ему на микрофон и затем в сторону сада. Сержант понимающе закивал и, осторожно ступая на носки, вышел в сад. Я оглядел его широченные плечи и огромные, величиной с хороший кочан, кулаки и невольно улыбнулся.