Медведь и русалка
Шрифт:
Приёма Медведь страшился. В прошлом году не пошёл, ему было не в чем, и вообще страшно. А потом, весной, Академия готовила фестиваль, и на том фестивале всех боевиков припрягли в последний день танцевать с гостями на празднике. И готовили для этого, даже часть пар по физкультуре отдали под танцы. Госпожа Монтенеро сказала — это вам тоже физическая активность. Приступайте. Пришлось приступить, и потом ещё заказать смокинг.
Со смокингом помог дядя Филибер. Оказалось, что во всей этой ерунде он разбирается, а там сто тыщ правил, и все надо знать. Отец с матерью только бухтели — зачем, мол,
И пришлось ездить к портному — старому дедку, который всё это сшил, и сам смокинг, и штаны под него специальные, и три белых рубашки. Белый галстук-бабочку и запонки для рубашки подарил дядя — сказал, потом себе сам купишь, какие хочешь, а пока вот. Медведь как всё это напялил на себя и посмотрел в зеркало — так себя не узнал. Но в целом ему понравилось, неплохо.
Вот и сейчас дядя строго сказал — даже и не думай отлынивать от приглашения. Это, мол, нужно в первую очередь тебе самому. Привыкай бывать в таких местах, и общаться с людьми. И девушку хорошую пригласи.
С девушкой был затык, потому что Розу Медведь никак не мог пригласить в такое место. Она не оденется, как надо, и будет до всех докапываться почём зря. Он уже один раз сделал ошибку, позвав её на материны именины в прошлом месяце. Потом не знал, куда деваться. В дом герцога Саважа с такой нельзя. Но без девушки тоже можно, он узнавал, так дяде и сказал. Дядя хмыкнул и настоятельно попросил задуматься. Потому что, сказал, хорошая девушка тоже создаст о тебе правильное впечатление, вот же блин. И можно просто договориться с девушкой, звать её в постель при том не обязательно. И посмотрел ещё ехидно так, почти как Саваж, он умеет. И попугая своего натравил.
Да, у дяди Филибера не было ни жены, ни детей, но был попугай Жако, Жак-Эммануэль-Флорестан, вот как его звали, башку сломаешь запоминать. Никто и не запоминал, Жако да Жако. Дядя привёз его из Другого Света, и этот Жако умел разговаривать. Он, зараза такая, слушал, что вокруг него говорят, запоминал как-то там, как они умеют, и повторял громким скрипучим голосом. Незнакомых стеснялся и молчал при них, будто просто обычная птица, а Медведя не стеснялся ни хрена. Вот и тут прицепился, сел Медведю на плечо и завопил: «Девушку! Девушку!» И это же не однокурсник, и не пацан из двора, ему по башке не треснешь, только терпеть.
Но с Розой всё равно к Саважам нельзя.
Вот только вспомнишь про Розу, а она тут как тут. В телефоне. Ну да, они ж договаривались встретиться, Медведь даже долго сидеть со своими не собирался. Так и сказал — отметит по-быстрому, и дальше у него дела. Конечно удобнее, когда твои
Так вот, Роза. Звонит и говорит — мол, я тут чуток задерживаюсь, и позвоню, как освобожусь. Ну ладно, значит, пока можно никуда не двигаться и пить.
Прибежали воздушники и водники, и менталисты, и ещё кто-то — все отстрелялись. Сдвинули столы, попутно договаривались на послезавтра — кто, сколько и какую выпивку несёт. Рулил процессом Николя де Валь, он всегда это делает.
Роза позвонила ещё раз, и её совершенно не было слышно. У неё там тоже кто-то ржал и вопил, интересно, где это её носит? Медведю пришлось подняться и выйти на улицу. Там было хмуро, и накрапывал дождь. Но он же быстро, можно не одеваться?
— Слушай, солнце, я сегодня никак не смогу, — верещала Роза в телефон. — Не успеваю. Тут у подружки… дела.
По ходу, эти дела ржали там на заднем плане, и ещё что-то кричали. Вроде подружки, да, но пару мужских голосов Медведь отчётливо различил.
— Ну мы ж договаривались, ты чего, — не понял Медведь, с какого перепугу его бортанули-то.
— Да ничего, просто, ну, дела, срочные-срочные! Всё, люблю, целую, потом позвоню!
Медведь опустил руку с телефоном и выругался — ну вот, коза такая, всё хорошее настроение испортила. И что теперь? Пойти нажраться в хлам?
Тоненькая фигурка бежала по тропинке парка к кафешке, подбежала, поскользнулась на примороженной луже и едва не рухнула на асфальт. Медведь рефлекторно подскочил и подхватил — нечего падать. И потом только посмотрел, кого поймал.
Кого-кого, рыбу он поймал. Ту самую рыбу. Это у него, наверное, такое проклятье — рыбу ловить.
Рыба, надо сказать, была совсем как рыба, ему даже чешуйки на её лице померещились. Или это потому, что уже темнеет? И ещё она была вся зарёванная.
Рыба глубоко вдохнула, расправила плечи… и чешуя исчезла.
— Спасибо, — пробормотала она.
— Пожалуйста, — буркнул он. — Ты чего ревешь? Не сдала?
— Всё я сдала! — встрепенулась она.
— А чего тогда?
— Да так. Личное, — и снова носом хлюпает.
Совсем как обычная девчонка хлюпает. И что с ней такой делать?
— Пошли, — взял её за руку и повёл внутрь.
— Я своим скажу, чтоб не ждали, и пойду.
— Ладно ты, сессию ж обмыть надо, удачи не будет!
— Мне уже нет разницы, всё одно удачи не будет, — прорыдала рыба.
Внутри тут же подскочил Саваж, обнял рыбу, по голове погладил — умеет, да. Но Медведю почему-то стало как-то неприятно — это он рыбу привёл, и не дал ей разбить нос, отбросить хвост и что там она ещё собиралась сделать, а Саваж-то чего?
Мысль не успела оформиться, потому что прибежали три девчонки-первокурсницы. Да, нынче на первый курс боевого факультета поступили три девчонки — Молли, сестрёнка Флинна, Стефа, сестрёнка крутого целителя из госпиталя доктора Луиса и Фантин, сестрёнка Габи с прикладного. Они повисли на Саваже с визгами — мол, поздравляем и всё такое. Рыба осталась не у дел.