Мегафон
Шрифт:
На этот раз, как и всегда, логика мисс Литтенхэм победила. Каридиус скрепя сердце отказался от мысли о сегодняшней ночи. Но его не покидало острое желание узнать, почему Мэри полностью игнорирует его нападки на отца. Он перевел дух и спросил тоном, чересчур равнодушным, чтобы быть естественным:
— Ты видела статью обо мне в утренних «Новостях»?
— Видела.
— А что… сказал твой отец?
Мисс Литтенхэм с нежностью и восхищением пожала руку Каридиуса.
— О, папа был в восторге!
— Не может быть!
— Да, он сказал, что много лет ему не приходилось поддерживать кандидатуру такого талантливого молодого человека, как ты.
Каридиус слегка отодвинулся
— Так и сказал?
— Да, и он надеется, что ты побьешь сенатора Лори, так как ты этого заслуживаешь.
— Он… гм… он не рассердился, что я упомянул… — Каридиус с трудом перевел дух: —…упомянул… с… Военном министерстве?
— Да нет! Конечно, нет! — воскликнула Мэри. — Все кандидаты отца всегда ужасно на него нападают… понимаешь, чтобы приобрести доверие народа. И отцу это дает экономию… приходится покупать меньше голосов. За тебя, вероятно, многие будут голосовать добровольно. А сегодня, когда отец прочел, что ты обвиняешь его в продаже военной тайны Японии, он сказал, что это положительно гениальный ход.
— Почему?
— Еще бы! Это не только поможет тебе пройти, но и создаст видимость угрозы со стороны Японии, а следовательно, заводы военного снаряжения получат дополнительные ассигнования. Разве ты не замечал, что за газетной шумихой о войне с Японией всегда следуют солидные ассигнования на вооружение? Отец сказал, что твоя мысль о продаже важного военного секрета Японии — неплохой вариант старого жупела войны. Да, Генри, папа предсказывает, что из тебя выйдет великий государственный деятель.
38
Всю следующую неделю достопочтенный Генри Ли Каридиус не приезжал в Вашингтон — он был слишком занят предвыборной борьбой. В Мегаполисе его импрессарио были Мирберг и Мелтовский. Они устраивали публичные выступления своего кандидата, организовывали рекламу. К некоторому своему удивлению, Мирберг обнаружил, что Каридиус обладает голосом, прекрасно звучащим через микрофон. Поэтому он направил Каридиуса к специалисту по звукозаписи и заказал две дюжины пластинок с филиппиками против Меррита Литтенхэма и сенатора Лори. С десяток машин, снабженных мегафоном, которые приобрел для выборной кампании Джо Канарелли, должны были разнести эти филиппики по всему городу.
Помимо того, Мирберг заключил соглашения о личном появлении кандидата в клубах, кино, на боксерских состязаниях — всюду, где собирался народ. Он неизменно извинялся перед своим кандидатом, что заставляет его столько трудиться:
— Нужно подбирать все свободные голоса, какие имеются вокруг. Приходится экономить денежки Джо. А в день выборов ему еще предстоит заарканить уйму голосов. Ведь Литтенхэм забрал очень много его денег, а Крауземан не жалеет издержек.
Каридиус был несколько удивлен. Он не возражал против того, что Канарелли напрягает все свои силы, помогая ему, но он не понимал, зачем это нужно рэкетиру, и обратился к Мирбергу за разъяснением.
— Очень просто, — ответил адвокат. — Сенат — это следующая ступень. Как вам известно, раньше каждый штат составлял как бы собственность банков и крупных компаний. Теперь не то: хозяева штатов — местные политические воротилы и уголовный элемент. Но банки и компании еще держат в руках федеральное правительство. Однако и это не вечно будет длиться. Не думаю, чтобы Джо удалось завладеть правительством, но он может сделать первый шаг. Придет время, когда и в федеральных судах будет так же невозможно добиться обвинительного приговора против рэкетира, как сейчас в судах отдельных штатов. И когда это время наступит, профессия рэкетира станет столь же почтенной, как в наши дни профессия банкира. Лучшие умы Америки
Эта мысль казалась полуфантастической, но она была вполне в духе времени. Шестьдесят лет назад никто не мог себе представить, что нефтяные и железнодорожные концерны, подвергавшиеся всяческим нападкам, станут у кормила власти в отдельных штатах, не говоря уже о федеральном правительстве. А двадцать лет назад никому не могло и сниться, что правительства штатов перейдут фактически на откуп к рэкетирам. Так что, пожалуй, стоило призадуматься над мечтой адвоката об Америке, излеченной от торгашеского духа, Америке, облагороженной по европейскому образцу усилиями бандитов, налетчиков и рэкетиров.
Мирберг вытащил часы.
— Через пятнадцать минут у вас выступление в Обществе домовладельцев Пятидесятой улицы. Там вы должны обещать помощь против канареллиевского Союза защиты домовладельцев Пятидесятой улицы. В час тридцать пять вы должны быть на пристани Гаврской линии, чтобы приветствовать прибытие в Мегаполис парохода «Галлик», совершающего свой первый рейс из Гавра в Буэнос-Айрес и обратно. Далее вам придется побывать на собрании Общества оптовых торговцев птицей, где вы, конечно, тоже будете клеймить Канарелли и обещаете немедленное освобождение их от обложения. Но, главное, не забудьте посильнее напирать на продажу Японии американской военной тайны. Это их взбесит. Они давно привыкли к дани, которую уплачивают Канарелли, давно переложили ее на потребителя и не особенно сетуют. Да, кроме того, они прекрасно знают, что по этой части вы ни черта не сможете для них сделать. Им только доставит душевное удовлетворение послушать, как вы ругаете Канарелли. Зато военная тайна, тот факт, что Лори способствовал продаже нашей военной тайны Японии, — это пробудит в них дух 1776 года, и они отдадут свои голоса, все как один. Вперед, мой рыцарь, и пусть вашими устами американский орел свободы бросит вызов всему миру!
Бодрое настроение адвоката передалось и Каридиусу, вызвав у него чувство уверенности в приближающейся победе. Он взял запись своего маршрута и вышел из конторы. Дорогой он задержался у газетного киоска и купил целую пачку газет, чтобы просмотреть их в такси. Он взглянул на заголовки. «Трибуна», которая открыто была органом Литтенхэма, вовсе не упоминала о нем. Зато «Новости», обычно во всем расходившиеся с «Трибуной», восхваляли Каридиуса как патриота, с одинаковым бесстрашием разоблачающего и предательство плутократов, и рэкеты гангстеров.
Спустя несколько минут Каридиус был уже на месте и выступил с первой речью. Он точно придерживался программы, начертанной ему Мирбергом, и обвинение сенатора Лори в продаже Японии секретов Военного министерства вызвало продолжительные и бурные аплодисменты.
Во время второго выступления, в гавани Гаврской линии, капитан «Галлика» Бодо установил громкоговоритель, который должен был передавать приветственную речь Каридиуса из салона трансатлантического парохода для толпы, собравшейся на пристани. Когда капитан Бодо, окруженный своим штабом, встретил члена Конгресса у сходен и провел его в салон, Каридиус произнес следующее приветствие: