Мелисенда
Шрифт:
Всю пыль, наверное, собрал!
Филипп:
Зато любимая моя нежнее розы,
Жаль одного, исколешь руки
Об острые шипы, пытаясь
Прижать к груди изысканный цветок.
Появляется королева, молодые люди, смутившись, отстраняются друг от друга. Филипп склоняется перед Мелисендой в почтительном поклоне.
Филипп:
Желать благополучия и счастья.
Мелисенда:
Спасибо, рыцарь, мне тебя спросить
О многом нужно. Ты ответишь мне?
Филипп:
Да, госпожа! Мне Катарина
Наказывала разузнать для вас,
Что только можно о несчастном графе.
Мелисенда:
Скажи скорей: он жив, он будет жить?
Филипп:
Мне лекарь говорил, что Божьей волей
Такая рана не смертельна,
Однако к графу никого
Не допускают, охраняя от волнений.
Мелисенда:
Благая весть! Как мало ныне
Благих вестей.
Мелисенда молчит, прикрыв глаза, Филипп не решается продолжить.
Мелисенда:
Ты, верно, ждешь моих вопросов,
Да, я ведь говорила, что о многом
Хочу узнать... Какие пустяки,
Безделицы и вздор - любые вести,
Теперь, когда я знаю: Гуго будет жить!
Мелисенда вновь ненадолго умолкает, отворачивается, после, вздохнув, решительно продолжает:
Нет, не годится становиться слабой,
Лишь только миновал удар смертельный.
В испуге, будто птица под крылом
Скрыть голову и затаиться!
Нет, друг мой, продолжай, о чем еще
Ты в Яффе разузнал и мне хотел поведать?
Филипп:
Возможно, Вашему Величеству известно,
Что я повсюду короля сопровождать
Был в Яффе, словно тень, обязан.
Его Величество нашел, что почерк мой...
Простите, госпожа. В секретари
Меня король определил на время той поездки.
Мелисенда:
Так, видимо, тебе пришлось вести допроса запись?
Я слышала, безумного бретонца
Скажи мне, я права?
Филипп:
Да... то есть нет. Тому допросу
Я был свидетелем, но записи не вел.
Мелисенда:
Но отчего?
Филипп:
Его Величество не пожелал. К тому же
Ваш муж и тот бретонский рыцарь
Вели свою беседу на латыни,
А я в сём языке не столько сведущ.
Мне ведомы слова, однако же значенье
Речей порою мне никак не уловить.
Мелисенда:
То не беда, когда понятен общий смысл.
О чем же вопрошал мой муж,
И что ему ответил рыцарь?
Филипп:
Король о золоте расспрашивал его,
Несчастный же твердил, что граф повинен
В пиратстве и убийстве христиан.
Мелисенда:
Ужели от воды морской и злоключений
Бретонец впрямь ума лишился?
Филипп:
Не знаю, госпожа, я за безумца
Его не принял бы. Пусть речь его была
Порою сбивчивой, но только не безумной.
Со слов несчастного, на графа указал
Ему злодей, случайно встреченный
На улице поблизости от порта.
В нем будто бы узнал бретонец
Напавшего на их корабль пирата,
А тот с усмешкою признался, что разбой
Чинили люди графа де Пьюзе,
С согласия и ведома его.
Мелисенда:
Коварство или бред, возможно ли понять?
И как узнать жестокого пирата
В прохожем уличном? Скорее бред.
Филипп:
Но ведь несчастный опознал его
И описать сумел подробно.
Мелисенда:
Ах, вот как! Как же выглядит злодей?
Филипп (смущенно):
Признаться, я не все уразумел
Из слов его...
Там что-то было про змеиное лицо,
И о богатом платье дворянина...
Мелисенда:
Змеиное лицо?
Филипп:
Он так сказал.
Или, вернее, так его я понял.