Мелким не место в жизни баскетбола

Stels_S

— Нет, — солгал я, — а ты голодна? — сразу же поинтересовался, так как если бы мелкая проголодалась, то я бы переборол свою неприязнь к забегаловкам и в более-менее приличной остановился бы на перекус.

— Нет, — пожав плечами, ответила девушка, — просто мне кажется, что ты устал, но не хочешь этого признавать.

— Любовь моя, поверь, никакого отдыха в полчаса мне не хватит, я лучше доберусь до гостиницы, приму душ, высплюсь, как человек, и на утро буду, как огурчик, — улыбаясь под конец фразы, ответил я.

— Окей, но учти, что я предлагала тебе передохнуть, — поучительно произнесла она.

— Лучше пообещай мне сделать массаж, — бросив один из своих фирменных неприличных взглядов, произнес я.

Лера цокнула и красноречиво посмотрела на меня. В ее интерпретации этот взгляд

говорил о том, что я в своем репертуаре и она ни грамма не сомневалась, что я все опошлю. Впрочем, в этом она была права, когда мы оставались наедине, да и не только, я всегда пошлил, сделаем скидку на мою натуру.

— Морозов, когда же ты насытишься?

— М-м, никогда, — ухмыляясь, ответил я, опуская свою руку на ее бедро.

— Ты невыносим, — шумно выдохнув, протянула Лера, накрыв мою ладонь своей ладонью.

Я улыбнулся и продолжил пристально следить за дорогой. В этом году зима была снежной, и гололед на дорогах был не редкостью. Вот и сейчас я отчетливо чувствовал его машиной и старался быть предельно внимательным.

***

Когда мы, наконец, добрались до гостиницы, я первым делом оценил номер и убедился, что меня в нем все устраивает. Все-таки нам предстояло пожить в нем пару дней, и мне бы не хотелось чувствовать дискомфорт из-за того, что я поленился убедиться в его приемлемом состоянии. К тому же, как-никак, но это была первая совместная поездка с девушкой, которую я всем сердцем люблю, и хоть она не была предназначена специально для романтического уикенда, а главная цель поездки была совершенно в другом, но мне бы хотелось совместить оба этих события.

— Лер, как насчет ужина? Я нашел замечательный ресторанчик с потрясающей кухней, — соблазнительно протянул я, притягивая девушку за талию к себе.

— Не откажусь, к тому же я проголодалась, — улыбаясь, ответила девушка, целуя мои губы, — а когда мы встретимся с твоей мамой?

— Я позвоню ей сегодня и узнаю, когда ей будет удобно.

— Хорошо, тогда я в душ, и можем потихоньку собираться.

— Знаешь, я где-то читал, что воду нужно экономить, — с ухмылкой на губах произнес я.

— Даже так, — прищурившись, сладко протянула Лера, прикусив нижнюю губу.

— Конечно, так что примем душ вместе, — прошептал я в ее губы.

Если когда-нибудь наступит день, когда я в полной мере насыщусь этой девушкой, то тогда Луна с Солнцем сойдется на небе, а Земля перестанет вращаться вокруг своей оси. И во всем этом беспорядке смело можете винить меня — Максимилиана Морозова.

Глава 39 Максим

Что должен чувствовать человек, который считал своего родителя мертвым? Который день изо дня ходил к безликому памятнику, не догадываясь о том, что это все пустышка, спектакль для него? Какие чувства испытывал он, когда узнал, что все это ложь? Что близкий и родной человек жив? И что он должен чувствовать, когда вот-вот состоится встреча после столь долгой разлуки?

***

Я ехал в машине по городу, окутанному сумраком, выкуривая одну сигарету за другой. Я был один, хоть и планировал взять с собой Леру, но она наотрез отказалась, сославшись на то, что мне нужно поговорить с матерью наедине. В чем-то я был с ней согласен, так как прекрасно понимал, что разговор по душам у нас может получиться, только если мы будем одни. Но именно сейчас я, как никогда раньше, нуждался в поддержке, и, безусловно, я получал ее от Леры. Однако для искоренения всех противоречивых чувств и путающих меня мыслей этого было мало.

Я не помню, когда в последний раз испытывал чувство всепоглощающего меня волнения вперемешку с долей страха. Я пытался заглушить его всевозможными способами, избегая алкоголя, но у меня ничего не вышло. Чем ближе стрелка часов приближалась к назначенному времени, тем больше я нервничал, тем сильнее и отчетливее мое сердце отбивало ритм и тем меньше сигарет оставалось в пачке.

Я остановился возле небольшого ресторанчика, расположенного практически на окраине города. Уютный неброский интерьер, приглушенная музыка и приемлемое меню с весьма демократическими ценами ожидали меня внутри. Я занял забронированный столик возле окна, сделал

заказ и с головой погрузился в свои мысли в ожидании матери. Изменилась ли она за это время? И в какую сторону? Как она встретит меня? Узнает? Или вообще не признает? С чего начать разговор? И стоит ли упоминать отца в нем? Столько вопросов и ни одного ответа. Столько противоречивых мыслей, поглощающих меня с головой, и ни одного решения. Я прошелся пятерней по волосам, шумно выдыхая, и мгновенно напрягся, когда почувствовал чью-то ладонь на своем плече. Аромат лилий, такой насыщенный и родной, всегда сопровождавший меня в воспоминаниях о детстве, сейчас казался мне иллюзией, больным воображением. Я не мог найти в себе силы, чтобы обернуться и посмотреть в глаза той, что подарила мне жизнь. Тело как будто налилось свинцом, лишая меня возможности пошевелиться. Секунда, еще одна томительная секунда, и я не выдержал, поднялся с кресла и выпрямился во весь рост. Прямо передо мной с едва уловимой улыбкой на губах и слезящимися глазами стояла очаровательная женщина. Мы смотрели друг на друга в немом оцепенении минуту или более того, но в какой-то момент все изменилось. Крепко обняв за шею, она прижалась ко мне, всхлипывая, стараясь заглушить так и рвущиеся наружу слезы. Я оторопел, не зная, как реагировать на столь эмоциональный прием, но вскоре в ответ прижал ее к себе, утопая в аромате детства. Все мои сомнения развеялись напрочь. В душе что-то переменилось, преобразилось теплыми красками, изгоняя скопившийся за долгие годы холод. Сердце гулко отбивало ритм, а переполняющее чувство радости на грани с эйфорией завладело мной. В какой-то момент мама отстранилась от меня, улыбаясь и вытирая слезы. А я все еще не мог поверить, что это она! Что она жива, что она передо мной и я могу к ней прикоснуться! Что она более не плод моих воспоминаний, она реальность, она рядом!

— Извини, Максим, не смогла сдержаться, — вымолвила мама до боли родным голосом, который так явственно преследовал меня во снах.

— Все в порядке, — ответил я, приглашая ее присесть и сделать заказ.

Как и я до этого, она предпочла кофе со сливками и легкий шоколадный десерт, к которому пристрастила меня еще в детстве. Я не смог сдержать улыбки от этого воспоминания и сразу же увидел ответную улыбку на ее лице.

— Долго не мог вспомнить, откуда у меня такое пристрастие к шоколадным пирожным. Теперь вспомнил, — поделился я, замечая, как глаза матери снова стали наливаться слезами.

В этот раз она не позволила себе окончательно расклеиться и сразу же смахнула стремительно скатывающуюся слезинку, после чего поправила выбившийся из прически локон золотистых волос. Она была красива, поистине красива. Казалось, прошедшие годы обошли ее стороной, лишь добавив пару морщинок. Ей можно было бы дать не более двадцати пяти, если бы не взгляд зеленых глаз, в которых томился столь горький и мучительный опыт юности, выдававший ее истинный возраст.

— Ты весь пошел в отца, — произнесла мама, улыбаясь уголками губ.

Я неосознанно нахмурился, ожидая, что она всячески будет избегать этой темы, но, кажется, ее это не тревожило.

— Я не был бы так уверен, мы совершенно разные. Нас связывает лишь генетика, — отчеканил я.

Возможно, в последнее время у меня более-менее наладились отношения с отцом, но я все равно продолжал отрицать наше сходство. Мимика, жесты, повадки у нас были идентичны, что меня безумно раздражало. То же самое касается и внешности. Мы оба угольно-черные брюнеты, под два метра ростом, с насыщенно зелеными глазами, оба физически подтянуты, и бывало, что нас даже путали, но в душе мы разительно отличались. Отец без зазрения совести мог идти по головам, я же едва ли смирился с соединением своей команды с другой командой, распуская половину состава. На моем месте отец бы радовался, так как усилился и с таким составом легче победить, я же считал и считаю, что свои люди — это свои люди, и с ними нельзя так по-свински поступать. Отец, в свою очередь, был рассудителен и жесток, крайне жесток со всеми, кто переходил ему дорогу, или с теми, кто ему просто не нравился. Я же отличался вспышками порой неконтролируемого гнева и рубил с плеча, но никогда не отличался рассудительностью и терпимостью. И такой контраст наблюдался во многих аспектах наших характеров.