Мелким не место в жизни баскетбола

Stels_S

— Лучше замолчи, — рыкнул Максим, с силой ударив об стенку так, что с потолка посыпалась штукатурка, а в панели осталась ощутимая вмятина.

Я отшатнулась, делая несколько шагов назад, в то время как парень медленно и размеренно приближался ко мне. Его пальцы были крепко сжаты в кулаки так, что костяшки побелели, губы сложились в одну сплошную линию, его ноздри раздувались по мере того, как он жадно вдыхал воздух, он был на взводе. Не дойдя до меня всего полшага, он остановился, нависая надо мной, давая прочувствовать, насколько я миниатюрная по сравнению с его дышащим силой телом. Он резко развернулся

и спешно направился к шкафу, извлекая из него джинсы и свитер. Он оделся за считанные секунды, а я не смогла вымолвить ни звука, пока он не вышел из номера, захватив с тумбочки ключи от машины.

Меня трясло, я обхватила себя руками за плечи, по стенке спускаясь вниз, чувствуя, как по моим щекам стекают безмолвные слезы. И почему так больно? Почему так зверски больно всякий раз, когда мы ссоримся? Почему я так паршиво себя чувствую? Отверженной и покинутой… Истерика поглощает меня целиком, и я реву, не в силах успокоиться.

Я снова терзаю себя, в сотый раз набирая его номер, но он продолжает упорно игнорировать меня. Я нервно выхаживаю по номеру, то и дело посматривая на часы. Уже третий час ночи, а он так и не вернулся. Еще голова раскалывается, такое впечатление, что вот-вот лопнет. Я волнуюсь, я безумно волнуюсь за него, прекрасно осознавая, какой он вспыльчивый, а если взять в расчет то состояние, в каком он от меня ушел, то он мог вытворить все, что угодно.

Я не могла найти себе места и закуталась в одеяло, сидя посреди кровати, и лишь тогда я смогла более-менее успокоиться, не выпуская телефон из рук. Ближе к пяти я уснула, так и не дождавшись его…

***

POV Максим

Скорость и вторая полупустая бутылка виски в руке, а мои мысли все еще полны рациональности. Я делаю очередной глоток и немного морщусь, кажется, меня стошнит, если я еще раз отхлебну этой огненной жидкости. Я закрываю бутылку и забрасываю ее на заднее сидение, извлекаю последнюю сигарету из пачки и подкуриваю ее. Горьковатый дым пропускаю через ноздри, выжимая педаль газа и наслаждаясь рассеивающейся ночью, оповещающей, что скоро рассвет.

Я был не прав, чертовски не прав, но я никогда не признаю своей дурости. Ведь я упертый мудак, желающий следовать лишь своим предпочтениям. Заставил свою мать разделить опекунство над Артемом с моим отцом лишь из-за обиды на то, что она меня бросила. Да, во время нашей первой встречи я оправдывал ее поступок со всех сторон, но позже, когда созвонился с отцом, я понял, что меня лишь в очередной раз предали. Она могла вернуться за мной, могла забрать меня несколько раз, в то время как отец был в командировках, а меня отправлял на попечительство к моей бабушке, пока она не умерла. К бабушке по маминой линии. Позднее у нее был такой шанс, когда он отправлял меня в лагерь, ведь по всем документам она все еще оставалась женой моего отца. Но она этого не сделала, просто не захотела, забоялась реакции отца, струсила и бросила меня.

Сколько же во мне обиды, гнева, неприкрытой ненависти и озлобленности. Адовый коктейль, и я перенасыщен им до краев. А слова Леры напрочь стерли во мне все хорошее, надуманное мной. Она была права, во всем права, я чертов эгоист, погрязший в отвратных чувствах. Я первоначально был таким, просто изливал всю свою злость на отца, а сейчас же я как будто с головой

погрузился в это дерьмо.

Мой телефон в очередной раз отозвался приятной слуху мелодией, на экране высвечивался до боли знакомый номер, но я не отвечал. У меня не было достойных слов для оправдания моих поступков. Да и разве собирался я оправдываться? Нет, определенно нет. Мне проще было продолжать стоять на своем, слушая лишь себя самого и изредка заглушать голос разума.

Я кружил по городу до рассвета, а, когда взошло солнце, я, собравшись с духом, все же поднялся в номер отеля. Лера посапывала на кровати, в руке сжимая мобильный. Она была прекрасна, хоть ее лицо немного опухло от пролитых слез. Мое сердце болезненно сжалось, и я нахмурился, сжимая пальцы. Я снова заставил ее плакать, снова причинил ей боль, в то время как она продолжала, несмотря ни на что, любить меня. Она принимала меня таким, каким я был, не пытаясь хоть как-то изменить меня. А я, а я снова наплевал на ее чувства.

Я не сдержался и сгреб ее в охапку, с силой прижимая к себе, зарываясь носом в ее волосы, ощущая едва уловимый запах ванили, что исходил от ее тела. Моя девочка, любимая, желанная, незаменимая, я снова сделал тебе больно, снова заставил тебя нервничать, снова не уберег тебя от себя. Ее руки несмело обхватили мою шею, слегка царапая ноготками.

— Я волновалась, а от тебя пахнет виски, ты снова пил, Морозов, — прошептала Лера, не размыкая глаз.

— Да, прости меня, я так люблю тебя, не знаю, что со мной, — в тон ответил я, целуя ее щеки.

— Ты запутался, но у меня нет сил обсуждать это сейчас…

— Конечно, сладкая моя, спи, я не потревожу тебя.

Я собирался встать с кровати, но она не отпустила меня, попросту сомкнув в замок свои пальцы на моей шее.

— Не уходи, не оставляй меня, — с мольбой в голосе произнесла девушка.

— Я рядом, только переоденусь, — поцеловав ее хрупкое плечико, ответил я.

— Только побыстрее, пожалуйста, без тебя холодно, — отпуская меня, прошептала Лера, заворачиваясь в одеяло.

Я долю секунды продолжал любоваться ею, после чего быстро умылся, переоделся и забрался под одеяло, привлекая девушку к себе. Она, в действительности, была очень холодной, что заставило меня насторожиться, и я приложил губы к ее лбу. Горячий, однозначно, горячий. Дьявол, только этого нам не хватало! Я поднялся за градусником, который лежал в аптечке, без которой я осмотрительно никуда не ездил даже на несколько дней. Она всегда была под рукой и включала набор необходимых медикаментов.

— Лер, давай померим температуру, — произнес я, возвращаясь с градусником в комнату.

— Да нормально все.

— Я вижу.

Подсунув мелкой градусник, я дождался, когда он запищит, и посмотрел на него. Отлично, просто отлично, тридцать восемь и два. Я взял таблетку аспирина с анальгином для того, чтобы сбить температуру, и дал ей их выпить, после чего удалился в другую комнату, чтобы позвонить персональному врачу нашей семьи. Михаил Федорович ответил практически сразу, учитывая, что сейчас было около пяти утра. После непродолжительного разговора, он проконсультировал меня и предложил съездить в больницу, и если это простудное, то тогда он пропишет антибиотики, и за пару дней Лера придет в норму.