Мелкий лавочник, или Что нам стоит дом построить. Роман-биография
Шрифт:
Если инженеров советских в институте выковывали общественные науки, то советскими будущих офицеров делали занятия по партийно-политической работе, или ППР. На сборах такое занятие провел со студентами прихрамывающий капитан.
– Вы, конечно, знаете, что некоторые несознательные военнослужащие называют мой предмет: «Посидели, поп…дели, то есть поговорили, разошлись. Так мы и сделаем. Расскажу-ка я вам про Чехословакию».
В течение следующего часа Вилен физически чувствовал, как в нем растет гордость за великую державу СССР, которая спасла маленькую Чехословакию от лап мирового империализма, и капитан в этом спасении участвовал
– Конечно, чехи были недовольны, – не скрыл капитан, – но они не понимали, что их ждет в лапах империализма.
Тогда Вилен не мог прочитать стихотворение своего любимого поэта Евтушенко «Танки идут по Праге».
На военных сборах он видел людей, сбивавших американские «Фантомы» во Вьетнаме, израильские «Миражи» в Египте, теперь увидел капитана, спасшего Чехословакию, и гордость, что он живет в великой стране, переполняла его. Такие, как капитан, наверное, поднимали в войну роты в атаку. Сразу забылся заглохший тягач, постоянные драки солдат-срочников, непригодная для еды еда в солдатской столовой, коммуналки, очереди, дефицит, общественный транспорт. Все это Вилен готов был защищать прямо сейчас не щадя живота своего.
На следующий день Вилен встретился в КИПСе с лейтенантом-узбеком, а может, казахом, и наваждение кончилось. Вилен не хотел защищать узбека, узбек явно не стал бы защищать Вилена. Все-таки чего-то в СССР недорабатывали.
Сдача патриотизма не входила в программу госэкзамена по военной подготовке. Экзамен принимали обычные старшие лейтенанты и капитаны из частей ПВО, Вилен с благодарностью вспомнил лейтенанта-узбека, а может, казаха, сдал экзамен на четыре и тоже стал инженер-лейтенантом, но запаса.
Глава 1.7. Чтобы построить две квартиры в великом городе, Вилен защищает диплом и живет счастливой семейной жизнью
Пока дочь исправляла свою недоработку, покупатель квартиры устал ждать и купил другую квартиру. Наконец, суд состоялся, судья всему поверил, и дочь лишилась последней скрепы, связывающей ее с родиной. А Хорошокины стали ждать новых покупателей. Ждать пришлось почти год, но по сравнению с другими ожиданиями, преследовавшими Хорошокина всю жизнь, срок показался недолгим.
После того как Вилен стал инженер-лейтенантом запаса, необходим был последний рывок – пройти преддипломную практику и защитить диплом.
На преддипломной практике Вилен впервые почувствовал, что то, чем он собирался заниматься, не совсем то, что ему нужно. Точнее, он почувствовал, что у него недостаточно способностей, чтобы чего-то добиться в этом, несомненно, выдающемся и замечательном деле.
Заниматься выдающимся и замечательным делом его направил выдающийся ученый, организатор кафедры приборов космической медицины, ученик Вернадского, профессор Владимир Евстафьевич Манойлов.
Как-то Вилен, глядя в пол, брел по никогда не кончавшемуся коридору-квадрату второго этажа бывшего офицерского корпуса и думал, куда ему пристроиться, чтобы начать писать дипломный проект. И неожиданно наткнулся на препятствие.
– Вы уже решили, где будете писать диплом? –
– Нет, вот думаю, – удивился Вилен способности профессора проникать в чужие мысли.
– Ко мне завтра должен заехать по делу мой ученик, он руководит отделом на даче Бенуа. Все думают, что это дача того Бенуа, который «Мир искусства», а это дача его брата – архитектора Бенуа, мне это рассказал, мой знакомый профессор Бенуа, он сейчас пишет историю их клана. Кто ее издаст? Там же сплошные эмигранты? Да, так вот мой ученик работает по нашей тематике, и ему нужен молодой специалист, знакомый с тематикой не понаслышке.
У Вилена голова пошла кругом. Какая тематика, какой Бенуа? Не знал Вилен никакой тематики, а просто тупо сдавал экзамены, контрольные и курсовые и добрался до диплома. Да и с Бенуа «Мира искусства» был знаком весьма поверхностно, не говоря о его родственнике архитекторе.
– Они вам дадут тему, вы по ней защитите диплом и продолжите над ней работать у них в отделе.
Вилен не знал, радоваться ему или огорчаться. Никогда он не замечал особого к себе внимания со стороны завкафедрой. Если бы не Манойлов, Вилен никогда не узнал, что существует такое конструкторское бюро при знаменитом техническом институте, куда берут в основном тех, кому не хватило мест в аспирантуре, и только по рекомендациям. Почему выбор Владимира Евстафьевича пал на Вилена, он так и не узнал.
На следующий день в кабинете у Манойлова Вилен увидел молодого жизнерадостного парня, решил, что они ровесники, и фамильярно спросил:
– У вас все такие?
– Какие? – спросил парень.
– Очень молодые и веселые.
– Познакомьтесь, это кандидат технических наук Синяев Владимир Иванович, – сказал Манойлов.
Вилен с ужасом понял, что ученики у ученых бывают разные, и не все они студенты.
– Приезжай завтра ко мне, я введу тебя в курс дела, – сказал Синяев, и Вилен понял, что на сегодняшний день знакомство окончено.
На следующий день Вилен нашел Владимира Ивановича, правда, не на даче Бенуа, но тоже в двухэтажном деревянном бараке.
Владимир Иванович руководил отделом, который занимал первый этаж барака. В отделе работали 30 человек, и они действительно занимались космической тематикой, а точнее, разрабатывали системы безопасности космических кораблей.
Космические корабли и ракеты Вилен видел только в фильме «Укрощение огня» и в павильоне «Космос» на Выставке достижений народного хозяйства. Теперь ему предлагалось в этом деле поучаствовать. Оказалось, что один аппарат под названием «Дюза», разработанный в отделе, стоит на всех кораблях «Союз» и измеряет их негерметичность. Если бы атмосферное давление в корабле стало ниже критического, прибор должен был просигнализировать.
Правда, такое, слава богу, случилось всего один раз, летом 1975 года, когда корабли «Союз» и «Аполлон» зацепились друг за друга и американские астронавты пожаловали в гости к советским космонавтам. Давления в советском и американском кораблях, как и советская и американская жизнь, были разные, и прибор «Дюза», чтобы он не среагировал на эту разность, на время визита надо было выключить, но, видимо, из-за важности события, выключить ее забыли, и сирена, которую включила «Дюза», радостно приветствовала гостей и немножко всех напугала, за что Синяев Владимир Иванович и начальник – главный конструктор ОКБ получили ордена, а некоторые сотрудники денежные премии.