Мельничиха из Тихого Омута
Шрифт:
Жонкелия похрапывала, а я торопливо оделась, подвязала волосы в хвост пониже затылка, чтобы не мешали, и отправилась на разведку. При свете всё казалось не таким страшным, но я на всякий случай вооружилась шилом, которое отыскала в спальной комнате, на полке.
Заглядывая во все двери, я осмотрела второй этаж, потом спустилась по лестнице, безошибочно определяя, какой ступенькой скрипел ночной гость.
Нет, я не сошла с ума, и это точно были моргелюты. Определенно - моргелюты. Только зачем они
Возле жерновов, в кладовой и в кухне тоже никого не было. Я с облегчением перевела дух, обнаружив, что мои баррикады из лавок и сундуков надежно подпирали дверь.
Точно - моргелюты, карась их загрызи!
Перепугали до чертиков, водяные проклятые!
Хлеб на окне был съеден до крошки, я взяла доску, чтобы убрать ее, и тут же по ту сторону показалась голова Каппы. Он схватился перепончатыми лапами за подоконник и улыбался во всю ширь рта.
От неожиданности я шарахнулась, уронив доску, и она стукнула меня по ноге.
– Вы что тут устроили ночью?!
– зашипела я, кривясь от боли.
– Мы же договаривались, что вы даже в окна не заглядываете, а вы ходите по всему дому!.. И вокруг мельницы!.. Если вас увидят, со мной будет то же, что с Бриско. И никакого больше хлеба не получите!
Улыбаться моргелют сразу перестал и наморщил лоб, что-то про себя соображая.
– Понятно, что у тебя в голове вода!
– продолжала отчитывать я его.
– Но хоть немного соображать нужно?!
– Мы не нарушали договор, хозяйка, - заверещал Каппа, на всякий случай прикрывая ладонью макушку.
– Тише!
– шикнула я на него, глянув на верх лестницы - не проснулась ли Жонкелия.
– Вы бродили по дому, как стадо бизонов...
– Мы не заходили в дом!
– Ага, не заходили! И в голубятне ночью была я!
– Мы не заходили в голубятню!
Вид у него был разнесчастный, а на втором этаже послышалось старческое покашливание, а потом - привычное уже ворчание.
– Ещё одна подобная выходка, - я понизила голос, - и граф узнает обо всем и отберет у меня мельницу. Тогда пойдете хлебушка у графского мельника просить, а он с вами церемониться не станет. Скажет Чёрному Человеку, и каждый из вас получит по дырке в голове. Серебряной пулей. И жемчужина твоя вывалится. А теперь - скройся!
Водяной успел исчезнуть как раз перед тем, как на верхней ступеньке появилась Жонкелия.
– Ночью спать не давала, - брюзжала она, на ходу повязывая платок, - вскочила в такую рань.
– Приснился плохой сон, - уклончиво ответила я, разглядывая своё лицо в осколок зеркала. Левая скула припухла, но синяка под глазом не было, и выгляделе я вполне себе ничего.
– Ставьте тесто, мамашенька, - сказала я Жонкелии, откладывая зеркало.
– И топите печь. Сегодня мне надо отлучиться. Наверное, на день.
– Куда
– сразу вскинулась старуха.
– Деловая поездка. Поэтому обойдемся без лишней болтовни.
Пока Жонкелия разжигала огонь и ставила тесто на питы, я оделась и отправилась в огород
– нарвать лука для салата. Выдергивая луковицы, я постоянно косилась на голубятню. Но там было тихо, и дверь была закрыта на крючок снаружи - как закрывала я. Окошко приоткрыто, но оно расположено слишком высоко и слишком маленькое, чтобы в него смог залезть человек...
Человек... А моргелют - может?.. Или Жонкелия права - мне всё почудилось?..
– Тесто готово!
– завопила мамаша Жо с крыльца.
– Ты будешь стряпать или нет?
Я встряхнула головой, прогоняя жуткие мысли. Ладно, о том, кто бродит по ночам, я поразмышляю позже. А пока надо заняться делом, потому что солнце уже встало.
– Иду-иду, дорогая мамашенька, - отозвалась я и побежала к дому.
Жонкелия рубила лук для жарки, а я напекла гору пит и поставила запекаться лук, нарезанный четвертинками.
Вскоре всё было готово, и я с чистой совестью ссыпала в поясную сумочку почти все имевшиеся у нас деньги, и заняла наблюдательный пост на крыльце, глядя на дорогу.
Когда из леса показался вороной жеребец со всадником в смешной шапке, я бросилась в дом, быстренько начинила три питы, завернула из в чистую тряпочку и уложила в корзину.
– Ты что это задумала?!
– переполошилась Жонкелия, но я помахала ей рукой и побежала к дороге.
Судья придержал коня, когда меня заметил. Я на одном дыхании преодолела расстояние между нами, выбралась на дорогу и сказала приветливо:
– Добрый день, господин Кроу. Вы ведь в город? И я туда же. Не подвезете бедную женщину? Кстати, вы завтракали?.. Нет?.. А у меня с собой как раз луковые пирожки.
От пирожков судья не отказался и очень любезно помог мне забраться на коня, подхватив под мышки и усадив позади. Про себя я отметила это, как достижение. По-моему, он перестал относиться ко мне с опаской, потому что даже начал шутить
– Если не секрет, то куда собралась бедная женщина?
– спросил он, с аппетитом приканчивая питу, начиненную луковым салатом.
– На рынок, - ответила я, и это было чистой правдой - сначала у меня по плану было именно посещение рынка.
– А когда вы поедете назад, ваша честь?
– Хотите опять прицепиться?
– хмыкнул он, догрызая хрустящую корочку.
– Как услышите, что часы пробили семь - сразу бегите к ратуше, я вас там заберу. Буду ждать четверть часа, так что не опаздывайте.
– Спасибо, это так благородно с вашей стороны, - похвалила я его.
– Разрешите держаться за край вашей куртки? Боюсь свалиться.