Мельничиха из Тихого Омута

Лакомка Ната

– Какой-то совсем не тихий Омут, - сострила я, вытаскивая из волос травинки и репьи.

– Да, тихим его не назовешь, - судья разжал кулак.
– Посмотрите, что я нашел. Застряло в вашем тюке.

– Что это?
– я с любопытством разглядывала лежавший у него на ладони покореженный сероватый комочек.

– Серебряная пуля. Фут в сторону - и попало бы вам в голову.

– Значит, - я невольно оглянулась, - стреляли в меня?

– Если стреляли в меня - значит, стрелок промахнулся на два локтя, - сказал Кроу.
– Но пуля

–

серебряная. И один в один как та, которую нашли в голове вашего мужа. Если в первый раз убийца не промахнулся, то второй раз вряд ли промазал бы больше, чем на фут. К тому же, меня убивать серебряной пулей не за что. Нет, это точно предназначалось не мне.

Мне показалось, он как-то скомкано это объяснил, а уж заявление, что судью не за что убивать - с этом можно было спорить до бесконечности, но я уже поняла, что тут произошло.

– Это гончар и плотники, - медленно произнесла я, не в силах оторвать взгляд от расплющенной пули.
– Они пытались меня убить после сегодняшнего разговора.

– Зачем?
– спросил судья, пряча пулю за подкладку шапки.

– Они испугались насчет расписок.

– Вряд ли кредиторы будут убивать должников. Ведь тогда они не получать своих денег.

– Зато другие должники начнут отдавать долги более охотно, - не сдавалась я.

– Держитесь за Сматом, - посоветовал Рейвен, потянув коня за узду.
– И давайте ускорим шаг, мы были слишком беспечны.

Я послушалась, потому что задерживаться на дороге, где можно легко получить пулю в голову, мне совсем не улыбалось. Но что теперь делать? Как жить, постоянно ожидая нападения?

– Пришлю вам помощников, - говорил между тем судья.
– Они уже работали у вас -запускали колесо. Ребята мастеровые, да и в случае чего защитят.

– Нет, спасибо!
– тут же взвилась я.
– Головорезы на мельнице мне точно не нужны.

– Почему же - головорезы?
– судья посмотрел на меня пристально.
– Они никого не убили. Так, пошумели немного, и теперь исправно отбывают наказание. Пусть поживут у вас до конца срока, а потом, может, договоритесь. Станут работать у вас за плату. Они только об этом и мечтают, открою вам секрет. Прикормили вы их, как...
– он резко замолчал.
– Будет кому мешки таскать, хозяйка.

– Прекрасно справлялась без них!
– отрезала я.

– А почему вы так горячо отказываетесь? Словно вам есть что скрывать на вашей мельнице.

Вот, прилетели! Я стиснула зубы, чтобы не наговорить господину судье много ласкового. Права была Жонкелия - чёрт! самый настоящий чёрт! Смотрел нежненько, вроде как заботился, но в нужный момент ввернул нужный вопрос. Что же там прячет мельничиха, если отказывается от двух бесплатных работников?

Теперь мы шли молча, и я, скрывшись за вороного коня, лихорадочно думала, как отказаться от услуг двух шпионов и не вызвать особых подозрений. Только ничего толкового на ум не приходило, и оставалось лишь одно - отказать сразу и напрочь. А там пусть подозревает, что

хочет.

Последний поворот перед мельницей я набиралась смелости высказать всё, но когда показались дырявые заборы огорода мамаши Жо, я позабыла, что хотела сказать.

– А это ещё что такое?!
– воскликнула я и бросилась вперёд, позабыв, заодно, и про стрелка серебряными пулями.

Вдоль дороги стояли телеги, повозки и коляски, груженные мешками с зерном. Одна, две, три. десять. двенадцать!.. пятнадцать!.. Ещё три повозки находились во дворе, и трое крестьян лениво переругивались, решая, кто в очереди первый.

Во дворе мешки были свалены грудами, а на крыльце появилась мамаша Жонкелия -красная, растрепанная и запорошенная мукой с головы до ног. Увидев меня, она заорала, ничуть не стесняясь сторонних людей:

– Сколько тебя ждать? У нас работы - решето с горкой! А тебя где-то носит! Я тебе осёл вьючный, что ли?

Трое крестьян повернулись ко мне, и заговорили наперебой:

– Долго ещё ждать, хозяйка? Уже ночь на дворе! Мы получим сегодня свою муку?

Остальные возницы тоже начали подтягиваться, требуя молоть побыстрее. Я выдохнула, пересчитывая мешки и прикидывая, за какое время мы с Жонкелией справимся с таким объемом работы.

– Боюсь, сегодня не успеем, - я развела руками перед клиентами.
– Больше ста мешков... Мы и за ночь не управимся. А что случилось? Почему вы все здесь?..
– я оглянулась на остальных крестьян, которые брели к мельнице, как зомби из фильма ужасов.

– Графская мельница сегодня встала, - мрачно сказала Жонкелия, вытряхивая из фартука мучное облако.
– Сломалось мельничное колесо. Поэтому все едут к нам.

– Хозяйка! Нельзя ли побыстрее? Мы тут с полудня стоим!
– неслось со всех сторон.

Но вдруг недовольные голоса сменили мелодию:

– Эй! Вы что творите?.. Я буду жаловаться!..

Мы все на минуточку отвлеклись от проблемы одновременных заказов и уставились на судью, который, привязав вороного, теперь методично обыскивал каждую повозку. В стороны летели тряпки, сено, открывались все сумки и дорожные сундуки.

– Вы совсем страх потеряли, господин Кроу?!
– завопил кто-то.
– Вы что ищите в моей коляске?

– Вас не спросил, - довольно невежливо ответил судья, продолжая своё дело.

«Ружьё, - поняла я.
– Он ищет ружьё. Вполне возможно, что стрелял кто-то из этих милых и добрых людей, которых я угощала пирогами».

Но пусть судья делает своё дело, а мне надо позаботиться о мельнице. Тем более что на нас неожиданно свалилась такая удача - конкурент сломался. Этим надо воспользоваться по полной.

– Внимание! Внимание!
– крикнула я, несколько раз хлопнув в ладоши, чтобы крестьяне отвлеклись от судебного произвола.
– Все получат муку, прошу только немного терпения и спокойствия! Мамашенька, - обратилась я к Жонкелии, - принесите мне быстренько разделочную доску, уголёк и шило. Только быстро!