Мельник ностальгии (сборник)

Нобре Антонио Перейра

Порто, 1887

4

О, девственницы, на закате дняИдущие по ветреным дорогам,Чаруйте песней пламенной меня,Бездомному она твердит о многом.Всесильным голосом в тиши звеня,Вы пойте о луне в сиянье строгом,Как волны, тайно солнце хороня,Прильнут к окрашенным зарёй отрогам.И свежей песней, песней молодойСтаринные иллюзии омойте,Ушедшие печальной чередой.Из-под развалин дома их отройтеИ оживите ключевой водой…Хочу уснуть под звуки песен… Пойте!

Порто, 1886

5

Шли

светлым лесом: чётки очертанья,Луна парила, фимиам куря.Укрыла взор ты, тайна, трепетанье,Смущением и радостью горя.И всё же глаз застенчивых блистаньеИз-под ресниц стремилось, говоряО тех, двоих, чьи не сбылись мечтанья,Что умерли почти у алтаря.Луна лила серебряную слизь,И волосы седыми становились,Но так при этом молодо вились!Ты – чудо – в этом облаке белесом!Писал стихи, мы оба им дивились,Взволнованные шли мы светлым лесом.

Порто, 1884

6

О, не суди коленопреклонённых!Считать грехи – твоей ли белизне?Святой меж душ, пороком замутнённых,Я близ тебя – греховнее вдвойне.Мне за тебя в церквах уединённых —Благодаренье Богу в каждом дне,Глаз не поднять, слезами увлажнённых…В своих молитвах вспомни обо мне!Чтоб мысль парила, низости чужда,И чтобы в день Последнего СудаНе пасть под грузом страшного итога.Ведь мой процесс, я знаю наперёд,Давно в судебном округе идёт,У комиссара опытного – Бога.

Гамбург, 1891

7

Дни юности моей скользят впустую,Тихи, как воды чистые реки,Похожи, как супруги-старики,Бредущие в каморку обжитую.Ну, что поделать, я не протестую,Пусть пробуждения мои горьки,И пусть, годам весенним вопреки,И бледен, и печален зачастую.Не будет у меня ни ярких глаз,Ни губ-кораллов – юности прикрас,Ни пылких необузданных стремлений.Я жить хочу! Но жизнь не для меня:Коль смолоду преследует, тесня,Каких же к старости мне ждать глумлений?

Белуш Ареш, 1889

8

О, рыбаки из П'oвоа, о други!Хочу делить я с вами непокой,Носить берет трёхцветный, что в округеЗавзятый самый носит волк морской.Как души просмолённые упруги,В работе загрубевшие мужской!И я бы с гордостью пенькой натугиТак душу конопатил день-деньской.Ах, почему я не из этих мест?За вас, когда изменчива фортуна,Сеньор де Матозиньюш держит крест.А если не ослабнет такелаж,И после шторма в порт вернётся шхуна,Заступнице – Марии – парус ваш!

Леса, 1889

9

Идёт июнь. Мне здесь невмоготу.Небес туберкулёзных сон рассеяв,Уеду в Сейшу, бросив духоту,И шёпот тополей, и гул музеев.Во всём уклад Аббата [48] предпочту,В себе благие помыслы взлелеяв.В глазах Аббата вижу доброту,В его капеллах вижу я евреев [49] .Великий муж! весь мир его приход,Храм, виноградник – нет иных реалий:Он по законам

Господа живёт.Избегнув чудом суеты мирской,Вы ничего, Сеньор, не потеряли,Вдали от грязи обрели покой.

48

«Аббат» – так называл Антонио Нобре аббата де Сан-Мамеде де Ресезиньюш, одного из приходов Сейшу – сеньора Луиша де Серпа Пинту. Брат Антонио, Аугушту Нобре, вспоминает, что это был добрый пастырь, добросовестно выполнявший свои обязанности, но при этом не забывавший о своём поместье и, особенно, об охоте. Антонио звал его «более падре куропаток, чем министр Бога». Братья – Антонио и Аугушту Нобре проводили у Аббата каникулы, т. к. дружили с его племянником – Жуакином де Серпа Пинту.

49

В конце 1496 г. король Португалии по настоянию своей супруги, испанской принцессы, предоставляет евреям, бежавшим в Португалию из Испании, выбор – изгнание или обращение. С 1536 г. в Португалии существовала инквизиция, в 1765 г. было последнее публичное аутодафе. Многие португальские евреи эмигрировали в Бразилию. Только в 1770 г. начался период прогрессивной либерализации и ассимиляции иудеев с остальным населением, в соответствии с конституционным принципом равенства.

Коимбра, 1890

10

Здесь, в спальне, на столе, на дне стаканаВсе предзнаменованья собрались.Твои молитвы чую постоянноС небес за сына… Мама! Не молись!Довольно! Ты и так – живая рана,Когда хулою оскорбляю высь,Вновь терпишь муки родов, осиянна,Чтоб все предначертания сбылись!Зачем ты создала во мне поэта?Зачем, Сеньора, жизнь ты мне далаИ молоком поила несравненным?Уж лучше никогда не видеть света,Чем так идти сквозь беды без числа,По чуждым, по враждебным мне Вселенным.

Коимбра, 1889

11

Вот сосны выступают из тумана,Семидесятилетние стволы.За нами надзирают неустанно,Как Пана чрезвычайные послы.Под люстрою луны мерцая странно,Далёко от хулы и похвалы,Слагают ноты, строго и пространно,Там, в вышине, где небо и орлы.Как вытянулись, Талейраны гор!Вам свойственно, судьбе наперекор,Не гнуть спины ни перед кем на свете!Ах, как сладка мечта моей душе,Чтоб стать у Пана новым атташе,В дипкорпусе, в зелёном кабинете!

Коимбра, 1888

12

Не замечали? В исступленьи страстномНа проводах, что вдоль пути висят,Орут пичуги, утро ли, закат,Иль свет луны в эфире, ей подвластном.В придачу к политическим миазмамПо проводам, где птицы голосят,Плывёт интриг любовных томный чад:Министр отнюдь не чужд земным соблазнам.Передаёт: «Мятеж вчера подавлен. —– Убито… – Ранено… – В тюрьму отправлен…– Целую! – Жду! Во вторник, не забудь!..»Все новости для птиц остались втуне.Горланят пуще прежнего, болтуньи.Антонио! И ты таким же будь.

Колония, 1891

13

Друзья мои, уставшие нестиСвой крест – на неудачу осуждённых,Нас много, для погибели рождённых,На грани суицида мы почти.Хочу я предложение внести:Об Ордене почётном побеждённых!Со света со всего собрать бы оных,Чтоб стали все пропащие в чести.Пусть общность доли сблизит, как магнит.Чу! Колокол мистический звонит!То монастырь раскрыл для нас объятья!Нам сеять хлеб судьбой ещё дано,Растить лозу, чей сок творит вино.Тоску откинем прочь! Мы вместе, братья!