Мелочи жизни

Полонский Георгий Исидорович

— Ты хочешь сказать, что я совершенно свободный теперь человек, да? — тихо спросила Маша.

— Да, чувствуй себя непринужденно. — Шведов даже не обернулся.

— О-о, спасибо! — Маша хрипло рассмеялась. — Это сладкое слово «свобода»! А слаще всего — когда тебе ее дают вовремя! Ну, Шведов! По своевременности это просто царский подарок!

Маша быстро вышла, хотела было хлопнуть дверью, но не получилось, потому что прихлопнула шаль. Но вместо того, чтобы спокойно открыть дверь, Маша принялась вырывать ни

в чем не повинную шаль, пока наконец не затрещала ткань.

— Ты пожалеешь, Шведов! О, как ты пожалеешь! Я и аморальная, я и ненормальная, пациентка дурдома! А третья догадка не пришла тебе? Что я просто несчастная баба! Что я запуталась!.. Что Сережа в тот окаянный день должен был меня просто связать! Зато теперь я свободна! Могу — в Америку, могу — на Канатчикову дачу...

Маша ушла.

Игорь Андреевич, почти бесстрастно внимавший ей с дивана, еще немного полежал, пытаясь читать, наконец встал, вышел в коридор. Добрел до дверей спальни. Оттуда была слышна энергичная возня. Догадаться о ее смысле было в общем-то не трудно. Шведов толкнул дверь. Он не ошибся — Маша собирала вещи.

— Ты вовремя пришел! Вот смотри, что я беру, а что нет! — Маша поставила перед Шведовым большой кожаный ларец, буквально набитый и бижутерией и настоящими драгоценностями. — Возвращаю с благодарностью!

Игорь Андреевич поморщился.

— Не то ты делаешь, Маша, не то говоришь... Возможно, я и взял круче, чем надо... Но... Сейчас не об этом надо думать...

— А о чем же?

— Ты сама прекрасно знаешь... Я стар для отцовства, это мой последний шанс... Все эти цацки и пальчика не стоят нашего... нашего будущего ребенка... Пожалуйста, огради его от уродства от психопатии... Чтобы не был он заранее обижен на жизнь...

Но Маша не желала слушать шведовскую проповедь, перебила зло:

— Слушай, Шведов! Пошел ты знаешь куда!

Игорь Андреевич, уже было пришедший в себя после вспышки гнева, снова вспылил:

— Это твое последнее слово?

— Самое. Потрудись закрыть дверь с той стороны! Модельер не заставил себя долго ждать — вылетел из спальни, громко хлопнув дверью.

Маша же вдруг бросила все свои сборы, быстро вышла в коридор, оделась и ушла.

Но догонять Машу он не стал...

Глава двадцать шестая. ПОХИЩЕНИЕ

Скандал со Шведовым и ночной уход из дома закончились для Маши печально — она угодила в больницу. В гинекологическое отделение и в тяжелом состоянии... Стараниями Шведова Машу удалось пристроить в хорошую клинику: отдельная палата, тщательный уход,, самые современные медикаменты...

Катя, пришедшая навестить подругу, расположилась рядом с кроватью, на стуле.

— Ну ладно-ладно! Не психуй. У меня еще не так было с Аленкой... И ничего!

Выносила!

Но, увидев усталое равнодушие на Машином лице, Катя заговорила о другом:

— Слушай, а может, я сейчас позвоню Сереге?!

— Ни в коем случае. Я же тебя просила, ему ни одного слова! — заволновалась Маша.

В дверь кротко постучали. Затем в палате возник гигантский букет алых роз. И только потом показался сам Игорь Андреевич, доселе скрывавший свое лицо за цветами.

— Можно? Доктор сказал, тебе лучше?..

Маша ничего не ответила. Даже никак не прореагировала на букет.

— Здравствуйте, Катя, — улыбнулся вежливо модельер и положил букет на столик. — Я помешал вам? — Это относилось уже к обеим женщинам. — Извините. Я могу подождать.

— Нет-нет, что вы, — возразила Катя. — Я как раз собиралась уходить. Машка, я забегу на днях, не волнуйся.

Катя уже было собралась встать, но Маша распорядилась неожиданно властно:

— Сиди. Я еще не все тебе сказала.

— Но... — Кате ужасно не хотелось присутствовать при выяснении отношений между супругами.

— Сиди! — снова приказала Маша. — Игорь, — обратилась она к Шведову, — что с Сашей?

— Не волнуйся. Все в порядке. Я сказал, что ты заболела. Утром накормил завтраком, проводил в школу. Пообещал, что как только тебе станет лучше, привезу его сюда, — с готовностью доложил Шведов.

— Он взял с собой бутерброды?

— А как же! И еще пару яблок в придачу. Все как ты всегда делаешь! Машенька, не волнуйся, с ним все в порядке! Как ты? С врачом я говорил, он сказал, что ничего опасного, но ты-то как?

— Нормально.

Стараясь не обращать внимание на явную Машину нелюбезность, Игорь Андреевич заговорил почему-то немного смущенно:

— Я принес фруктов, их сейчас помоют и принесут. Там разные, я не знал, что ты больше хочешь... Говорят, в этот период вкусы меняются...

Повисла неловкая пауза.

— Это точно! — пытаясь прервать молчание, поддержала модельера Катя. — Я вот к сливам абсолютно равнодушна, а беременная была — могла полведра в день съесть! Да ты сама, вспомни, Маш, с Сашкой когда ходила, все время морковь грызла. Помнишь?

— Морковь? — искренне растерялся Игорь Андреевич. — Я не принес...

— Плохо, — сказала Маша довольно жестко.

— Что?

— Плохо, что не принес, — еще жестче повторила Мария Петровна.

Игорь Андреевич вздохнул, прошелся по палате. Потом все-таки решил сказать главное. Ради чего пришел.

— Машенька, я не хотел сейчас об этом...Ты извини меня, ради Бога, я очень виноват перед тобой, но я не со зла... Поверь, я просто очень испугался, очень. Это единственное, чего я боюсь. Я очень боюсь тебя потерять... Поэтому и не сдержался тогда... — Шведов хотел было сказать что-то еще, но Маша перебила: