Мелочи жизни
Шрифт:
— Ты проходи. Чувствуй себя как дома.
— Нормально ты подготовилась, — бросив взгляд на стол, констатировал Сорокин.
— А как же! Стараемся! Все как в лучших домах. Ты садись, пожалуйста.
Сорокин ошалело посмотрел на Юльку, придвинувшую ему стул.
— Я лучше туда.
С прытью хорошего метрдотеля оказавшись у другого стула, Юля выдвинула его.
— Слово гостя — закон.
Подозрительно осмотрев сиденье, Сорокин на всякий случай провел по нему рукой и только тогда сел.
Юлино
— Салатик? — склонившись над гостем, проворковала Юля. — Хороший, «Столичный»...
— А мы чего, ждать не будем?
— Семеро одного не ждут.
— Ну ладно. Давай... — Сорокин кивнул.
— Свеколки? — положив салат, продолжала ухаживать Юля.
— Не люблю.
— С орехами... — не унималась она.
— Тогда давай.
— А как насчет помидорчиков?
— По-побольше, — Сорокин входил во вкус.
— Слушаюсь. Пироге капустой, с мясом?
— С капустой.
Юля четко выполнила указание.
— И с мясом, — разохотился Сорокин.
— Приятного аппетита.
— Ага...
А у Кузнецовых-старших, на кухне, Маша с Сергеем продолжали выяснять отношения.
— Маша. — Лицо Сергея посуровело. — Юля мне все рассказала.
— Что — все? — побледнела Маша.
— Куда ты уходишь по вечерам...
— А куда я ухожу?! — стараясь скрыть испуг, недоуменно проговорила Маша.
Сергей хотел было сказать, но вдруг замялся, промолчал, оглянулся в сторону комнаты, откуда доносились возбужденные голоса родителей. О чем они говорили, было не слышно, но, судя по всему, разговор был важным.
Он действительно был важным, но предназначался совсем не для ушей Сергея.
— Ну? Ты поговорила? — нервно спрашивал у жены Анатолий Федорович.
— С кем? — делая вид, что не понимает, лукавила Анна Степановна.
— С Машей.
— Поговорила, — неохотно призналась она.
— Ну?!
— Говорит, все нормально.
— И ты поверила?!..
— Ну, если ты мне не доверяешь... Поговори сам!.. — взорвалась Анна Степановна.
— Сам, сам... — стерпел Анатолий Федорович. — Тебе же проще... Ты тоже... Женщина...
— У меня никогда не было мужа безработного... И я никогда не допускала возможности его сменить.
— А она допускает?
— Откуда я знаю?! Но я-то вижу... Не так что-то... Да. Господи, о чем я тебе говорю...
— А может, и нет ничего?.. Может, правда, тебе показалось?
— Мне показалось? Ты же сам меня пилишь, ведь даже тебе ясно, что что-то происходит...
Юля продолжала свой странный прием.
— Слушай, а чего она не идет-то? — взглянув на часы, недовольно проговорил Сорокин.
— Я ж тебе говорю: для нее на полтора часа опоздать — как нечего делать. Придет, никуда не денется.
— А ты вообще как с ней познакомилась-то? —
— В Институте русского языка.
— Ой... — поморщился Сорокин.
— Ты чего? — удивилась Юля.
— Русский язык не люблю.
— А... Нет, ты не думай, она нормальная. Просто... там дискотека была...
— Тоща ладно. А она по-русски-то вообще говорит? — вдруг спохватился Сорокин.
— Лучше тебя.
— Чего?
— Конечно, говорит, — опомнилась Юля и с новым усердием принялась ухаживать за Сорокиным. — Не так, как ты, правда, но все-таки... Еще салатику?
— И свеколки положи. Вкусная.
Продолжали свой непростой разговор и Сергей с Машей.
— Но с чего Юлька взяла, что я хожу мыть полы?!
— Она видела, как ты брала с собой старые вещи, — объяснил Сергей.
б • — Старые вещи? — переспросила Маша.
— Ну да! Юлька сразу поняла, что это чтобы на работе переодеться. Ведь дома, перед выходом, ты наоборот одевалась получше, чтобы мы не догадались. Машуль! Скажи, ты в школе убираешься?..
Маша неопределенно пожала плечами. Господи, Юленька, чистая девочка. Маша действительно брала с собой старые вещи. Только переодеваться она предполагала не на работе. Понимая, как среагирует Сергей, если она придет поздно вечером в парадном одеянии, Маша собиралась переодеться в старье для прихода домой! Как же она изовралась. Стыдно. До чего же стыдно.
— Мне так стыдно, — пряча глаза, подавленно проговорил Сергей.
Ему-то за что?! Господи!
— Но что я могу сделать?! — продолжал Сергей. — Ну нет для меня работы! Хоть ты тресни! Слушай, а может, лучше я вместо тебя буду мыть ходить?!
— Вместо меня?! Нет-нет! Что ты! — испугалась Маша. — Я... Там... Там все равно уже больше работать не буду. Это разовая работа была. Там уже нормальную уборщицу наняли. На полную ставку.
Пожалуй, слишком уверенным для своего возраста движением руки Сорокин разлил водку по рюмкам. Поднял свою.
— Ну что, будем толстенькими?
— Будем! — чокаясь с Сорокиным, решительно ответила Юля.
Зазвонил телефон. Отставив рюмку, Юля поспешно вскочила, подбежала к телефону, сняла трубку:
— Але! Да, Жаклин!
— Какая Жаклин! Это я! — возмущенно откликнулась на другом конце Костикова.
— Как, нет бензина? — продолжала играть свою игру Юля. — Какой ужас!
— Какого бензина?! Ты че, Кузнецова, с дуба рухнула? — опешила Настя.
— А-а, понятно, понятно...
— Чего тебе понятно? — свирепо произнесла Костикова. — Чокнутая! Ты чего несешь?!
— Хорошо, Жаклин. Конечно. Я тоже верю, что все будет о'кей! Мы тебя ждем. — Юля положила трубку.
— Это она? — ни о чем не догадываясь, спросил Сорокин. — Какие-то проблемы?