Мелочи жизни
Шрифт:
Едва дверь за Шведовым закрылась, как Регина уже поспешила в кабинет.
Цепким взглядом окинула она Машу — тщательно одета, слишком тщательно; причесана, а пришла вроде растрепанная; только что накрасилась, уж больно помада свежая. В ослепительной, но слегка помятой блузке Маша бесцельно и нервно переключала телевизионные программы.
— Здравствуйте, Мария Петровна. Рада вас видеть, — оправдывая свое появление, Регина взяла со стола какие-то бумаги. — Извините...
— Так мы же виделись... —
— Скорее вечер, — ехидно улыбнулась Регина. — Правда, сейчас так рано темнеет, что не разберешь, день или вечер. Время перевели, с этим часом поневоле запутаешься. Гоняют его взад-вперед.
— Да, у нас после таких переводов времени полшколы опаздывает, — поддерживая разговор, ответила Маша. — Причем не только ученики. Я, кстати, тоже!
— Я вами просто восхищаюсь! — Регина присела на краешек кресла. — Такая работа, а вы прекрасно выглядите! Вы так похорошели в последнее время. Вам очень к лицу новая прическа. И когда вы все успеваете?!
— Это ваш Фигаро. Волшебник.
— Да, не всякой женщине так повезет! И блузка новая... Французская?
Но смутившаяся Маша не успела ответить: в кабинет вернулся Игорь Андреевич.
— Регина, это безобразие, такие вопросы вы вполне можете решать самостоятельно, без меня. Они ждут вас — остались формальности.
— Извините, дела, — Регина кивнула Маше и поспешила скрыться.
— Машенька!
Шведов притянул к себе Машу, поцеловал. Она и не думала сопротивляться.
Сергей как-то стремительно пьянел. Анна Степановна попыталась отобрать у него графин, но он яростно запротестовал.
— Сереженька, я думаю, тебе пора домой, — попробовала она с другой стороны.
— Успею!
— Но ты же сам говорил, что Маша обещала сегодня быть пораньше.
— Вот пусть и ждет. Пусть она волнуется, где я... Если вспомнит обо мне, конечно!..
— А ты ей ничего не сказал?
— Почему? — Сергей посмотрел на мать мутными глазами. — Сказал, что пошел устраиваться на работу.
— А сам где был?
— Ходил устраиваться на работу.
— И что же? Самое главное ты не говоришь...
— Потому и не говорю, что говорить нечего. Бешеные тыщи! Квартальные премии в валюте. Заграничные командировки. Хотя нет. Командировки как раз сюда, потому что сидеть надо в основном за бугром!
Сергей замолчал.
— Ну так в чем дело?! — спросила Анна Степановна.
— Меня там только и не хватало! Все есть — меня нет!.. Конечно, там уже свой сидит.
— Сергей, ты же такой хороший специалист, ты бы показал им свои свидетельства об изобретениях.
— Мама, это для тебя я умный, а для них уволенный инженеришка. Выгнали, значит, дурак. Сидят там крутые-ушлые... Я для них уже старик, безнадега! Им молодого подавай,
— Сереженька, не расстраивайся, я верю, что все наладится, что все будет хорошо. — Анна Степановна ласково погладила сына по голове. — Я тебе советую, ты сейчас иди домой и постарайся быть повнимательней с Машенькой. Мне кажется, наверное, вы оба тут в чем-то не правы. Надо просто больше заботиться друг о друге. К сожалению, мы понимаем это только на старости лет.
Если бы Сергей послушал совет матери, если бы пошел домой, то, вероятно, обратил бы внимание на двух парней, покуривавших и, казалось, мирно беседующих, в его подъезде.
Одному из них, которого приятель называл Бит-Маком, было на вид лет двадцать. Модно одетый, наглый, с веселым блеском в глазах. Другой, парнишка лет пятнадцати с многозначительной кличкой Дуб, являл собой жалкую пародию на старшего дружка: как бы модные поношенные кем-то шмотки, как бы наглые плевки на кафель пола. Присев на подоконник, Биг-Мак не спеша достал из кармана пачку «Мальборо».
Стояший напротив Дуб вздохнул и тоскливо проводил взглядом пачку.
— Можно?.. Сигаретку?.. — стесняясь проговорил он. — Ну, одну...
Биг-Мак задумчиво посмотрел на пачку, на Дуба, поморщился...
— Не заработал еще, — он спрятал пачку и закурил. — Ну, где твой пацан?
— Не знаю. Должен подойти.
— Ну-ну. А скажи-ка мне, Дубок, что он из себя представляет? С чем его, родного, едят?
— Как это, с чем едят?
— Н-да, тяжелый случай. — Биг-Мак с презрением посмотрел на непонятливого компаньона. — Ладно. Расскажи-ка о нем поподробнее. Как его, кстати?..
— По имени?.. Сашка...
— Алекс, значит. Ну?..
— Ну чего тут говорить-то?! Мать у него училка. Она частные уроки дает. Подрабатывает. По домам разным богатым ходит. Марь Петровной зовут!
— Неужели Марь Петровной?! — делая вид, что это очень серьезно, переспросил Биг-Мак.
—А чего такого?
— Да нет. Просто, ее имя — это очень важная информация. Ключевая! Прям не знаю, что бы я без нее делал?! Как же это хорошо, что ее зовут именно Марь Петровна. Представляешь, если бы она была Серафима Юрьевна?! Все бы дело коту под хвост пошло.
— Да ну тебя!.. — Дуб наконец понял, что над ним издеваются.
— Ну ладно, ладно! Не обижайся! — Биг-Мак легонько стукнул приятеля кулаком в плечо. — Излагай дальше! Я понял — она дает уроки богатым ученикам.
— Ну а чего... Мать эта... Ну которая Марь Петровна... Она знает, у кого чего есть. Когда кто дома бывает, а когда нет. Вот Дрын и придумал, что если Клоп, то есть Сашка... в смысле, Алекс. Если Алекс у нее выспрашивать будет, в записи ее подсматривать, так классные наводки могут быть.