Мелочи жизни

Полонский Георгий Исидорович

Неторопливо встав, она все же подошла к портнихе, взяла у нее из рук платье и, презрительно фыркнув, скрылась за ширмой.

— Ишь какая! — не реагируя на ледяной взгляд «душехранительницы», процедила ей вслед Семендяева.

Регина хотела что-то сказать, но телефонный звонок отвлек ее.

— Салон Шведова...

— Игорь Андреевич? — показалась из-за ширмы Ползунова.

Регина отрицательно помотала головой.

— Да, Мария Петровна... Нет, еще не приходил... Хорошо, передам, чтобы перезвонил. По какому телефону? Домой? К вам домой?

В любое время? Хорошо.

Регина почти швырнула трубку.

— Увы, это не Шведов. Но это даже хорошо. Раз не звонит, значит, не задерживается. — Она подошла к кабинке. Может быть, помочь?

— Нет-нет. Я сама, спасибо, — поблагодарила Ползунова.

— А когда он будет-то? — снова подала голос Семендяева.

— Что случилось?! — прошипела Регина. — Не видишь, кого обслуживаем?!

— Да ладно... — отмахнулась Семендяева.

— Скоро должен появиться... Случилось что-нибудь?

— А чего это вы ей лапшу на уши вешаете, что Игорь Андреич от нее без ума?! Что жениться хочет?!..

— Тихо! — цыкнула Регина, уводя Семендяеву подальше от ширмы.

— Да Шведов же ее на дух не переносит! Я же сама, как он это говорил, слышала!

— Подслушивала, — на этот раз спокойно уточнила Регина.

— Какая разница!

— Интересно, Семендяева, если бы ты родилась с извилинами в мозгу, ноги бы у тебя тоже кривые были?

— Все! — сквозь зубы проговорила манекенщица. — Все козлы... Один Игорь Андреич человек.

— Ну как? — из-за ширмы появилась Ползунова в новом платье.

— Великолепно! — подобострастно глядя на Лену, воскликнула Регина. — Словно на вас сшито!

— Вот. Вот такое хочу! — не сводя глаз с Семендяевой, вдруг уверенно произнесла Ползунова.

Семендяева презрительно усмехнулась.

— Вам нравится это платье? — немного удивилась Регина. — У вас будет такое к Новому году.

— А вот и я! — В дверях стоял Шведов.

Увидев Ползунову, вежливо кивнул, не стараясь, впрочем, скрыть критического выражения лица.

— Здрасьте... — фальшиво улыбнувшись, произнес наконец он и, повернувшись к Регине, поинтересовался: — Какие новости?

— Никаких. — «Душехранительница» кивнула на Семендяеву. — Вот платье подобрали...

— Понятно. Никто мне не звонил?

Стоя на стремянке, Сергей подвешивал к елке игрушки. Делал он это очень медленно, невероятно старательно. Так, словно это была не елка, а минное заграждение и любое неловкое движение грозило взрывом.

Маша стояла внизу, у подножия лестницы. Вынув из картонной коробки игрушку, она освободила ее от ваты и подала наверх мужу. Но Сергей словно не видел этого.

— Но ты же чувствовал! Ты же понимал, что к этому идет! Ты не мог не понимать! Ну что ты молчишь?

Сергей не ответил.

— Ну что? Лучше было бы, если бы я продолжала тебя обманывать?! Да?! Пряталась? Втихаря изменяла тебе? Врала, что была у подруги?! Ездила в отпуск якобы одна и радовалась твоим командировкам?..

И снова Сергей предпочел промолчать.

— Сереженька!.. — На глазах

у Маши показались слезы. — Сереженька! Ты можешь делать со мной все что угодно, но... Пойми меня. Я умоляю тебя. Я понимаю, что я причиняю тебе боль, но я не могу. Я не могу без него! Пойми! Это как болезнь!

Психоз какой-то! Но я все время думаю о нем! Все время. Каждую минуту!

Едва не потеряв равновесие, Сергей схватился за поручень стремянки.

— Прости меня, Сергей! Все будет хорошо! У тебя все будет хорошо!

Сергей внимательно посмотрел вниз, но не на жену, а в коробку с игрушками, словно выбирая, какую из них повесить.

— Поверь мне! — продолжала Маша, взяв себя в руки. — Так будет лучше для всех! И для тебя тоже. Ты же молодой мужик! Что ты, себе жену не найдешь, что ли? Еще получше меня. Моложе — уж точно. Вон их сколько по улицам бегает. Даже в мороз все ноги наружу! А ты! Обеспеченный, выездной, с квартирой, к лету машину получишь...

Она вдруг в ужасе обхватила лицо руками:

— Господи... Господи, что же я несу! Сереженька! Ну что я могу сделать?! Что?! Сереженька! Ну мы же всегда понимали друг друга. Ты же сам всегда говорил, что мы не просто любовники, не просто супруги — мы еще и друзья. Так пойми же меня! Давай разойдемся как люди... Ну что ты мне хочешь показать своим молчанием? Что я дрянь?! Что ты не собираешься разговаривать с таким ничтожеством?! Что?!.. Да. Я такая. Я дрянь, а ты не виноват! Пусть все это знают! Ты не виноват!.. И я не виновата. В конце концов, я еще не знаю, кому страшнее! Тебе оставаться одному или мне собственными руками ломать устоявшуюся жизнь!.. Больше всего я боюсь за детей... За Юлю... Ведь она уже совсем взрослая. Как она это переживет. Жить в одном доме с чужим, незнакомым мужчиной. И Сашка, он так тебя любит... Но я не могу. Правда, не могу. Я много раз пыталась с ним расстаться, но...

Судорожно сжав губы, Маша замолчала. Глядя в одну точку, молчал и Сергей.

— Ну что с тобой? — Маша промокнула платком слезы на щеках.

Пытаясь проследить взгляд Сергея, Маша обернулась, увидела лежащий на телевизоре наконечник в форме звезды.

— Это? — с готовностью спросила она и, не дождавшись ответа, подала наконечник мужу.

Но Сергей не взял его. Он по-прежнему словно не видел Машу.

Молча спустившись с лестницы, он подобрал с пола вилку от елочной гирлянды и вставил ее в розетку. Лампочки на елке почему-то не загорелись.

— Ты что, говорить разучился?! — не выдержав, в бешенстве крикнула Маша.

Но Сергей никак не отреагировал. Невозмутимо проверяя гирлянду, он вывинчивал и снова ввинчивал каждую лампочку. Можно было подумать, что работает глухонемой. Только иногда он болезненно морщился, то ли от слов Маши, то ли его несильно било током...

С размаху бросив стеклянный наконечник в коробку, Маша развернулась и пошла в кухню.

Едва она успела поставить на огонь чайник, как раздался звонок. Чуть не опрокинув на себя воду, она схватила трубку.