Мелодии белой ночи
Шрифт:
небольшой кондитерской.
Пока Линн выбирала столик, спутник ее возвратился с гигантским пончиком и всунул
угощение ей в руки, веля непременно съесть. Линн вежливо улыбнулась и осторожно
надкусила пончик. Она редко баловала себя сладостями, главным образом потому, что
просто забывала о них, делая покупки на неделю.
— Ты словно проверяешь, не отравлен ли? Только не говори, что ты из тех
сумасшедших женщин, что вечно сидят на диете!
25
Линн
ощущала себя крайне неловко. Чего уставился! Пончики с джемом и исполненный
достоинства вид друг друга исключают. Линн вытерла губы салфеткой, с трудом сдерживая
улыбку.
— Диета? Еще чего не хватало!
— Значит, ты очень мало ешь.
Линн пожала плечами.
— В жизни незамужней женщины еда играет не самую главную роль.
— Один — ноль в пользу брака.
На что секретарша ничего не ответила. Вместо этого принялась пересказывать историю
городка — то немногое, что знала сама, — упоминая местные достопримечательности,
способные привлечь туристов не меньше, чем Корт-хаус.
— Разумеется, Монкфорд прав: переоборудовать особняк под отель — недурная идея,
— заметил Норман, отхлебывая кофе. — Я уверен, что фонд охраны памятников старины
возьмет на себя хотя бы часть расходов по его содержанию. А почему ты так яростно
выступила против?
— Корт-хаус — действительно памятник старины. Однако мне думается, что покой и
тишина — основные достоинства усадьбы.
— А хозяин дома явно стремится не к этому. Похоже, он вообще не балует родовое
гнездо своим присутствием. Заглядывает на денек время от времени, а живет по большей
части в Эдинбурге.
Так было всегда. За те три года, что Линн провела в усадьбе, молодого хозяина она
почти не видела. Реймонд любил жить на широкую ногу, а в провинции особо не
разгуляешься. Отец наслаждался одиночеством и покоем, а сын стремился к увеселениям
большого города.
— Как он тебе показался? — неожиданно полюбопытствовал Норман.
— А почему ты спрашиваешь?
Неужели шеф что-то заподозрил? От его бдительного взгляда ничто не укроется. Уж
если сама Линн заметила вспыхнувший к ней снова интерес Реймонда, то и Норман
наверняка слеп не остался!
— Из чистого любопытства.
— Мистер Монкфорд очень мил, — сдержанно отозвалась Линн.
— «Очень мил» — странное определение. Столько всего вмещает и в то же время
ничего толком не говорит.
— Мне показалось, что мистер Монкфорд не из тех людей, которым доставит
удовольствие разыгрывать владетельного лорда и водить туристов по дому.
— Ну так наймет кого-нибудь.
— А тебе он понравился?
Линн доела пончик и теперь с замирающим сердцем дожидалась ответа.
— Сдается мне, — серьезно отозвался Норман, — Реймонд Монкфорд исключительно
приятный молодой человек, но из тех, что используют мир в своей выгоде.
— А разве так поступают не все?
— В большей или меньшей степени. — Норман помолчал. — Реймонд Монкфорд —
прожигатель жизни. Удовольствия — на первом месте, а интересы других в расчет не идут.
Несколько лет назад, услышав такую характеристику, Линн вознегодовала бы. Она
настолько подпала под власть дешевого обаяния Реймонда, что не видела: за коробками
дорогих конфет не кроется ровным счетом ничего. Он был вроде подарочных свертков под
новогодней елкой в роскошном универмаге. Сверху — золоченая фольга, а внутри —
пустота.
— Вот уж не знаю... — рассеянно отозвалась Линн, вертя в руках ложечку.
— Думаю, отцу он доставлял немало огорчений...
— Мне бы не хотелось продолжать эту тему, — оборвала шефа Линн.
26
— Почему?
— Потому что... потому что...
Подходящего объяснения на ум не приходило. Просто директор агентства, как всегда,
попал в точку, и согласиться с ним значило лишний раз вспомнить о собственной
непроходимой глупости.
— Потому что ты составила себе иное мнение? — невозмутимо осведомился Норман,
не сводя с собеседницы внимательного взгляда.
— Я слишком плохо его знаю, чтобы делать выводы, — солгала Линн. — Как бы то ни
было, он — наш клиент, — неловко докончила она.
— Тем больше причин попытаться выяснить, что за человек перед нами. Должны же
мы правильно рассчитать рекламную кампанию.
У шефа на все найдется ответ, признала Линн. Если захочет, докажет, что трава —
синего цвета, а тот, кто считает иначе, — безнадежный дальтоник.
— Судя по его рассказам, в Эдинбурге наш плейбой повесничает напропалую.
Полагаю, даже женившись... — при упоминании о неудавшемся браке своего клиента
Норман неодобрительно скривил губы, — даже женившись, мистер Монкфорд остепениться
не пожелал. Жаль мне женщину, которая его полюбит!
— Почему? — спросила Линн, насторожившись: уж не исполнено ли замечание шефа
скрытого смысла?
— Потому что этот Монкфорд занят только собственной персоной, — задумчиво
проговорил Норман.
— И все это ты узнал за каких-то полдня? — удивилась она.
Реймонд, безусловно, разбил мне жизнь, но и Норман излишне сгущает краски, решила