Мелодия древнего камня
Шрифт:
– Я проведу тебя на сцену и буду рядом – в тени занавеса. Не смотри в зал, твой взгляд должен витать выше глаз зрителей. Главное начни петь, а дальше твоей поддержкой и защитой будет музыка. И помни – я рядом!
Высокий худощавый молодой человек вывел на сцену маленького худенького ангела. Ника, облачённая в невесомое, воздушное, белоснежное платье с крылышками, выглядела, как ангелочек. Она исполняла знаменитый «Requviem» Эндрю Уэббера, написанный для его жены, знаменитой Сары Брайтман. В исполнении маленькой Ники произведение звучало необычно. Невероятный тембр голоса Ники загипнотизировал зал так, что никто из зрителей не заметил,
Эмилю исполнилось семнадцать лет, он уже имел опыт выступления под сводами любимой Филармонии, ведь юноша учился второй год в Бакинской консерватории по классу вокала, а экзаменационные выступления традиционно проводились здесь. Эмиль исполнял «Ave Maria» Шуберта. Он обладал бархатистым, сильным, насыщенным баритоном, который редко встречается. Кроме прекрасной техники вокала, Эмиль имел выигрышную сценическую внешность. Высокий, стройный, с царственной осанкой, в элегантном чёрном костюме с белоснежной рубашкой и чёрной бабочкой, с длинными красиво уложенными чёрными волосами. Голова то откинутая, то склонённая с пронзительным взглядом изумрудных горящих глаз приковывала внимание зрителей. И стиль пения был особенным – богатая палитра оттенков голоса завораживала.
Эмиля настойчиво вызывали спеть на бис, когда он стоял за кулисами с Никой. Девочку к тому времени Стефания переодела в строгое зелёное бархатное платье, а волосы убрана в пучок. Эмиль надел на голову сестры диадему, которую приготовила Стефания, взял её за руку и повёл на сцену, предварительно поменяв свою чёрную бабочку на изумрудно-зелёную. Девочка так доверяла ему, что послушно пошла с ним.
– Мы сейчас вместе исполним Серенаду Франца Шуберта, – прошептал Эмиль.
– Но мы же почти не репетировали, – пыталась возразить Ника.
– Вот сейчас и отрепетируем, доверься мне.
Чтобы разница в росте не бросалась в глаза, Эмиль сел за рояль и стал аккомпанировать. Глаза Николь в отражении софитов и изумрудном свете диадемы превратились в зелёные – точно такие же, как у брата. Его цвет глаз подчёркивала не только бабочка, но и глаза и диадема сестры. Они ещё не начали петь, только вышли на сцену, а публика взорвалась аплодисментами.
И зазвучала божественная музыка австрийского композитора на слова Николая Огарёва. Во время пения они словно стали одним волшебным, чарующим целым.
Песнь моя летит с мольбоюТихо в час ночной.В рощу лёгкою стопоюТы приди, друг мой.При Луне шумят унылоЛистья в поздний час,И никто, о друг мой милый,Не услышит нас.Слышишь, в роще зазвучалиПесни соловья.Звуки их полны печалиМолят за меня.В них понятно всё томленье,Вся тоска любви,И наводят умиленьеНа душу они.Дай же доступ их призваньюТыЗал стоя вызывал на бис теперь уже брата и сестру Радаевых после их совместного выступления. Вместе они исполнили «Ave Maria» Шуберта.
– Ты ведь наше выступление заранее продумал? – не унималась взволнованная от выступления и успеха Николь.
– Надеюсь, ты простишь меня за это. Я ведь думал о тебе, чтобы ты не волновалась перед вторым выходом на сцену. Достаточно и того, что ты не смогла сделать ни шага перед первым выступлением.
– Эмиль, ты самый лучший брат на свете! Без тебя я никогда бы не преодолела панический ужас перед сценой и зрительным залом.
Эмиль и Ника любили родной город, часто гуляли по нему вместе. Вот и сегодня после концерта они отправились гулять по набережной Баку. Эмиль много и интересно рассказывал об истории и архитектурных памятниках старинного города. Но самым любимых их местом была Девичья башня. Они сидели под её стеной часами, смотрели на море и мечтали о том, что никогда не расстанутся, объездят весь мир вместе, держась за руки, как на сцене, исполняя любимые произведения.
Эмиль звал сестру «моя Русалочка» не только потому, что глаза её напоминали вечно меняющееся море, но и за любовь к морю – Ника часами любила плавать и нырять, они каждые выходные выезжали за город, где вода Каспия была невероятно прозрачной и чистой. Это было раем для детей, они не выходили из моря, пока не синели от холода. Давид купил им костюмы и снаряжение для подводного плавания. В холодное время года Ника с Эмилем ходили в бассейн. Брат увлёкся скоростными видами подводного плавания, он любил скорость и в воде, и на суше, лихо гоняя на машине отца с четырнадцати лет.
Скорости в подводном плавании иные, нежели в традиционном. Пловцы в ластах развивают до четырнадцати километров в час. Плавание в моноласте значительно прибавляет скорость. Сегодня придумать что-то новое очень сложно. Основная работа по модернизации идет за счет конструкции ласты. Для каждого спортсмена высокого класса она изготовляется индивидуально. Впервые придя в секцию подводного плавания в семь лет, Эмиль считал ее школой воспитания характера. Все начинающие сначала плавают в резиновых ластах. Переход на моноласту происходит только со временем, опытом, мастерством. Ведь даже опытные пловцы, впервые ее надевшие, испытывают сильный дискомфорт, который можно сравнить с плаванием со связанными ногами.
Плавание в ластах-уникальным вид спорта. Отечественные спортсмены за всю его историю ни разу не упустили лидерство, выступая на международных соревнованиях.
Уникальность этого вида спорта, еще и в том, что вся борьба, скрыта, под водой. Заплывы, в которых решается судьба медалей, для зрителей состоят из шумного старта, с характерным всплеском от ласт и стремительным, но еле заметным передвижением трубок по воде. Единственное открытие, которое удается сделать не искушенному в подводных видах спорта, человеку, сидящему на трибуне, – это то, что у спортсменов не две обычных ласты, а одна большая.
Моноласту придумали в России в 1969 году. Это совершило переворот в плавании, полностью изменило технику. Человек поплыл телом. Руки впереди перестали работать, но зато появились новые элегантные движения. Экипировка, пловца, помимо самой ласты, включает плавательный комбинезон и дыхательную трубку.
Давид, будучи прекрасным инженером, сам проектировал детям моноласты и делал их у своих знакомых. Эмиль начал плавать в ней с десяти лет, а маленькая Ника с пяти. Она попросила Давида на День рождения подарить ей моноласту. И учиться в ней плавать девочке не понадобилось – как только малышка надела её, сразу же поплыла с идеальной техникой и достаточно большой скоростью. На бортике стояли Давид с Эмилем, наблюдая за ней. Восхищённый Эмиль, которому понадобилось для освоения техники плавания в одной ласте более полугода, с улыбкой сказал отцу: