Меншиков
Шрифт:
Послушаем героя Переволочны Александра Даниловича Меншикова. 30 июня, когда шведы сдавали оружие, он доносил царю: «Сего числа мы неприятеля здесь в Переволочне настигли, который стал уже перебираться, а имянно король сам с драбантами и с Мазепою перебрался прошедшей ночи, а на сей стороне остался Левенгаупт, который против нас в ордер-баталию построился.
А как мы усмотрели, что не в малом числе обретаются, а имянно что по последней мере будет у него войска около восьми тысяч, того ради разсудили мы, что если с таким не безсильным и отчаянным неприятелем в бой вступить, то не без великаго урона у нас было бы, и для того я, построя своих людей против онаго неприятеля в ордер-баталию, послал к нему, Левенгаупту, своего генерал-адъютанта с таким предложением, что понеже они спасению своему никакого иного способа не имеют, то хотят или сдаться на аккорд или нет. На что отповедью прислан
172
Костомаров Н.И. Указ. соч. С. 570, 571.
Вырученный из плена «зять мой» – не кто иной, как бригадир Алексей Федорович Головин, схваченный неприятелем во время вылазки из Полтавы 15 мая.
Итак, в письме к царю Меншиков сообщил, что шведов у Переволочны было около восьми тысяч. В тот же день, 30 июня, светлейший поделился радостью в связи со счастливым исходом операции с супругой. Дарье Михайловне он сообщал, что «бегучаго от нас неприятеля здесь мы сего числа настигли и только что сам король и с изменником Мазепою в малых людях уходом спаслись, а достальных шведов всех живьем на аккорд в полон побрали, которых будет числом около десяти тысяч, между которыми генерал Левенгаупт и генерал-майор Крейц. Пушки, всю амуницию тоже взяли». [173]
173
РГАДА, ф. 198, д. 1170, л. 156.
Как видим, здесь фигурировала иная цифра взятых в плен – не восемь, а десять тысяч. Каково же было удивление князя, когда, по уточненным данным, шведов оказалось в плену 16 275 человек. Именно такая цифра пленных фигурирует в русских источниках.
Случившееся у Переволочны подтверждает удачный выбор царя. Петр правильно учел свойства характера князя, которому в известной мере были свойственны и невероятная напористость, и способность действовать очертя голову, и, если хотите, отчасти и авантюризм. Именно так и надо было поступить с деморализованным противником. Расчетливость Шереметева и осторожность Боура вряд ли могли быть полезными в той ситуации. Переволочна, таким образом, к полтавской славе Александра Даниловича добавила новые лавры.
Трофеями русских войск оказалось все оружие, снаряжение, артиллерия, 400 тысяч рублей в шведской казне и 4 300 рублей в мазепинской. Все, что шведы награбили за девять лет непрерывных побед в Польше, Курляндии и Саксонии, попало к русским. Среди пленных – рижский генерал-губернатор Левенгаупт, генералы Крейц, Круз, графы Дугласы и другие высшие офицеры.
В часы, когда шли переговоры о капитуляции, а затем велись подсчеты пленных и трофеев, кареты с беглецами – королем и Мазепой – двигались по безлюдной, безводной и знойной степи. Томимые голодом и жаждой беглецы приблизились к Бугу лишь на седьмой день пути.
Петр вновь опоздал с организацией погони. В Переволочну он прибыл 1 июля, а отряд для поимки короля и Мазепы был отправлен только два дня спустя. Быть может, в эти дни и царь, и Меншиков забылись от радости и восторга – армия, грозившая лишить Россию суверенитета, перестала существовать, а ее предводитель позорно уносил ноги в безвестность. Быть может, для снаряжения отряда и снабжения его запасами продовольствия и фуража требовалось время. Быть может, опасались отправкой погони ослабить силы Меншикова, необходимые для охраны плененных шведов. Может быть, наконец, пришлось потратить много времени, чтобы переправить на тот берег шесть тысяч драгун, во главе с генералом Волконским выделенных для поимки короля и Мазепы.
Отряд Волконского начал трудную погоню только 3 июля, то есть четыре дня спустя после бегства Карла XII и Мазепы.
Уже 4 июля Волконский доложил Меншикову из Кременчуга, что после одного дня погони стало «много усталых лошадей» и давал о себе знать недостаток провианта. Трудности, как явствует из донесения Волконского Меншикову от реки Буг 9 июля, нарастали изо дня в день: из Кременчуга он выехал 4 июля «и шел за неприятелем денно и ночно
174
ТРВИО. Т. 3. С. 213, 215.
Неудача постигла Волконского не только потому, что он отправился в путь на четыре дня позже, но и потому, что он дважды сбивался с пути и терял драгоценное время, пока вновь нападал на след беглецов.
18 июля царь отправил Меншикову указ, чтобы Волконский стерег Карла XII на пути его в Венгрию. Однако слух о намерении короля покинуть Бендеры оказался ложным – на чужбине ему пришлось коротать почти четыре года. Что касается Мазепы, то Петр немедленно потребовал от султана его выдачи. Неизвестно, чем бы закончилась дипломатическая акция царя, если бы Мазепа не умер 22 сентября. Обстоятельства его смерти в точности неизвестны. По одним данным, он умер естественной смертью, по другим – отравился, опасаясь выдачи царю и ожидаемого возмездия.
Народная молва объясняла смерть Мазепы не покидавшими его ни на миг тяжкими думами об ожидаемой каре: «Сего злодея съела вошь, понеже при напавшей на него печали о лишении всей надежды своей такая вошь напала, что не мог он, переменяючи рубашку на каждый день поутру и ввечеру, освободиться от нее, и тем, или той болезнью, исчез. А иные объявляют, что ядом стравил себя». [175] Такой неприглядный конец жизни изменника сохранила народная память.
После Полтавы Петр раздает награды: графа Гавриила Ивановича Головкина он возвел в канцлеры, Петра Павловича Шафирова – в вице-канцлеры, Репнину, Брюсу и другим генералам пожаловал орден Андрея Первозванного, генерал-лейтенантам Голицыну и Боуру – деревни. Многие генералы и офицеры получили повышение в чинах. Но все эти награды не шли ни в какое сравнение с тем, как были отмечены заслуги Меншикова. Светлейшего царь пожаловал чином второго фельдмаршала (первым был Шереметев), а также городами Почеп и Ямполь. И без того уже огромные владения князя увеличились на 43 362 души мужского пола. По числу крепостных он стал вторым после царя душевладельцем России.
175
Ригельман А. Указ. соч. Кн. 5. С. 97.
Справедливости ради должно отметить, что все самые яркие страницы истории Северной войны в предполтавский и полтавский периоды написаны при активнейшем участии Меншикова: Шлиссельбург, Нарва, Калиш, Батурин, Полтава, Переволочна. Никого из соратников Петра нельзя поставить на одну доску со светлейшим по вкладу, лично внесенному в разгром шведов.
«Преславная виктория» под Полтавой коренным образом изменила внешнеполитическое положение России, и Петр отправляется в Европу пожинать плоды русской дипломатии. Меншикова он отправляет в Польшу против войск Станислава Лещинского и шведского генерала Крассау. Однако шведы сами поспешно удалились в Померанию, а Станислав Лещинский, лишившийся их поддержки, бежал из Польши. Князь доносил Петру 29 сентября: «Понеже пишет к нам господин отъютант Ушаков, что неприятель ушел к Померании, настичь ево невозможно, того ради мы поход свой оставили». [176]
176
ПиБ. Т. 9. Вып. 2. С. 1256.
Распорядившись о расквартировании войск в Польше, Меншиков отправляется в Москву для участия в грандиозном параде победителей. Его свидетелями москвичи стали 19 декабря 1709 года. В параде участвовал и Меншиков. Значение его подчеркивалось тем, что он ехал верхом на коне чуть сзади Петра. На следующий день была разыграна сцена доклада князю-кесарю Ромодановскому главных участников победоносного сражения: Петра, Меншикова, Шереметева. Александр Данилович доложил: «Божией милостию и вашего кесарского величества счастием взял я в плен ушедших с Полтавского сражения под Переволочну генерала и рижского губернатора графа Левенгаупта […] и 16 275 человек».