Меншиков
Шрифт:
«Что ваша милость пишете о сих грабежах, то безделица, — отвечал ему Петр, — и то не есть безделица, ибо интерес тем теряется в озлоблении жителей».
Только Екатерина, всегдашняя заступница Александра Даниловича, спешила успокоить его.
«Доношу Вашей Светлости, — писала она ему тайком от Петра, — чтобы Вы не изволили печалиться и верить бездельным словам, еже со стороны здешней будут происходить, ибо господин шаутбенахт по-прежнему в своей милости и любви Вас содержит».
У нее и в мыслях не было, какую плохую услугу она оказывает такими письмами своему старому другу, сколь вредны для неге подобные утешения.
Турки
Подстрекательства Карла, по расчетам Петра, неизбежно должны были вызвать войну Турции с Россией, поэтому он потребовал от султана: или выдачи Карла, или, по крайней мере, высылки его из турецких владений.
Опасения Петра подтвердились. В ответ на его требование о выдаче или высылке Карла Турция в ноябре 1710 года объявила России войну.
Славяне, населяющие Молдавию и Валахию, — потомки уличей, тиверцев, что — «сидяху» на Днестру, если «до моря», и «словени», кои «по многих же временах», — как отмечено в летописи, — «сели суть по Дунаеви», — все они, находясь под властью турецких поработителей, извечно тяготели к России.
Приняв это все во внимание, Петр предложил князьям Молдавии и Валахин оказать ему помощь в войне против Турции. Князья обещали. И вот, рассчитывая на это, а также на помощь польского короля, Петр с сорокатысячной армией весной 1711 года двинулся на Дунай.
Помощи Петру никто не оказал. И турки не допустили его армию до Дуная. Только один из отрядов русской армии сумел занять город Браилов, но и то уже поздно. Валахия не осмелилась восстать, видя, что турки уже близко от них, а русские еще далеко.
Главные силы Петра на реке Прут были окружены огромной, двухсоттысячной армией турецкого визиря.
С трех сторон позиции русских окружал неприятель и. не трогаясь с места, не рискуя ни одним человеком, мог почти безнаказанно простреливать их; с четвертой была река, но к ней нельзя было подойти, не подвергнувшись обстрелу с противоположного берега.
Зной, голод и жажда томили русское войско.
Но солдаты не падали духом, успешно отражали все попытки отборных турецких частей прорвать линию обороны. Штыковыми ударами они опрокидывали вдесятеро большие турецкие силы, устилая трупами атакующих брустверы своих земляных укреплений.
10 июня было горячее дело: турки яростно атаковали позиции русских. Валы атакующих беспрерывным прибоем бились о земляные укрепления, наспех сооруженные в урочище «Рябая могила». Их расстреливали, глушили прикладами, кололи штыками, поражали гранатами, — они с воем откатывались, перегруппировывались, пополняли ряды, снова кидались… и так почти весь день, дотемна Истощенная дальними переходами, зноем, голодом, жаждой, русская армия стойко отбила все атаки несметного турецкого войска, отразила с громадным уроном для неприятеля, но… измученные солдаты потратили на это почти последние силы.
Схватившись за голову, погруженный в самые мрачные думы, сидел Петр в своей палатке; он понимал, что его армия стоит на пороге разгрома, а ему грозит хуже чем смерть — плен… Плен государя — дело неслыханное!
Говорят, что в эти тяжелые минуты он написал сенату:
«Извещаю вас, что я со всем войском, без вины или погрешности нашей,
Положение спасло то, что визирь, приняв во внимание героическое сопротивление русских войск, да к тому же и искусно подкупленный, согласился на мирные переговоры.
Как же всполошились тогда находившиеся при визире шведские резиценты!.. Немедленно послав за своим королем, который находился в это время в Бендерах, они принялись умолять великого визиря отвергнуть мирные предложения русских, торопливо доказывает, что гибель петровской армии неизбежна. Убедившись же в том, что мольбы бесполезны, и, видимо, пронюхав о подкупе, они стали грозить дойти до султана и выложить ему о подкупе начисто все, ежели только визирь согласится прекратить военные действия против русских.
Этим они окончательно испортили дело. Визирь их выгнал. И когда шведский король, всегда готовый к бою. всегда в застегнутом мундире, в ботфортах, при шлаге, когда Карл с быстротой, которой даже от него нельзя было ожидать, прискакал к турецким позициям, — уже все было кончено. Мир был подписан; русские с барабанным боем, с распущенными знаменами уже покидали «Рябую могилу».
По мирному договору Петр должен был уничтожить азовский флот, срыть таганрогскую крепость и снова отдать туркам Азов.
«И тако тот смертный пир сим кончился, — сообщал он сенату условия договора. — сие дело есть хотя и не без печали, что лишиться тех мест, где столько труда и убытков положено, однакож чаю сим лишением другой стороне великое укрепление».
Об этой «другой стороне», форпостом которой являлся Санкт-Петербург, об укреплении этой стороны. Петр не переставал думать никогда, ни при каких обстоятельствах.
25
Итак, попытка Карла разбить русские армии турецким оружием не удалась. Меншиков же тем временем продолжал энергично крепить «другую сторону» — северо-запад. Санкт-Петербург становился на крепкие ноги, ширился, рос, торговал, населялся, прикрывался цепью надежных фортеций.
В прутском несчастье Петр утешал себя и других тем, что прекращение войны с турками даст возможность сосредоточить все силы на западе и тем самым быстрее закончить войну со Швецией. Теперь надо было со всей энергией браться за выполнение этой тяжелой, но неотложной задачи. Тем более что с западного театра военных действий приходили неутешительные известия. По донесениям оттуда выходило, что датчане в жарком споре с саксонцами легкомысленно забывают сегодня утром то, что они хотели накануне вечером, а у саксонцев — у тех всегда находится какой-нибудь новый, не идущий ни к делу, ни к месту «убийственный» довод, доказывающий, к примеру, что через пять минут после смерти человек чувствует себя так же. как за пять минут до рождения, или что-нибудь в этом же роде.