Менструирующий торговый центр
Шрифт:
Спайдер качает головой.
– Думаешь, если он будет носить одежду из Hot Topic, это сделает его менее обыденным?
– Я пытаюсь вырвать его из шаблона, - говорит она.
– А по мне, так он вот-вот вырвется из одной формы и войдет в другую, - говорит Спайдер.
– Это только начало, - говорит она.
– Единственный магазин с классной одеждой во всем торговом центре - это Hot Topic. По крайней мере, это будет получше, чем то, что он носит сейчас.
Спайдер качает головой.
– Твоя проблема в том, что ты пытаешься быть уникальной внешне. Но важно то, что внутри.
Хлоя берет меня за запястье и вытаскивает из магазина. Я снова чувствую себя маленьким ребенком.
Хлоя смотрит на меня очень странно. На мне одежда гота, но я больше похож на человека из фильма "Безумный Макс". Она делает мне три синих ирокеза. Каждый из них высотой около двух сантиметров. На мне болтаются цепи и ремни, прикрепленные от одной части моего тела к другой, не служащие никакой цели, которую я могу себе представить. Она рисует на моей коже фломастером чешую дракона, как татуировку на все тело. Затем пришивает вилки и ложки к задней части моей рубашки и приклеивает гигантский шленг из "Подарков Спенсера" на бедро, за пределы штанов.
– Ну что, я теперь крутой?
– спрашиваю я.
– Не знаю, как насчет этого, - говорит она.
– Но ты определенно странный.
Мы выходим на прогулку и бродим по торговому центру. Я чувствую, что теперь я один из ее рода. Странный человек. Мне нравится это ощущение. Как будто я часть чего-то интересного.
– И что теперь?
– спрашиваю я.
– Мы должны сделать, что-то безумное, - говорит она.
– Делать то, что мы никогда бы не сделали.
– Например?
– говорю я.
– Почиться в фонтан?
– Почему бы и нет, - говорит она.
– Или опрокинуть этот мусорный бак?
– говорю я и опрокидываю его.
– Ну вот, теперь ты правильно рассуждаешь, - говорит она.
Мы покупаем бутылку "Southern comfort" и бейсбольные биты в магазине "Sears" и начинаем громить все подряд, бегая и крича как сумасшедшие, запивая крепким алкоголем и нанося удары по всему, что может быть разбито. Мы как торнадо проносимся по торговому центру, опрокидывая скамейки, витрины, столы для водного массажа, тележку с крабами-отшельниками, киоск с кренделями.
Брок видит нас и качает головой - теперь он одет в костюм. Платье с фиолетовыми цветами, красные туфли на каблуках, розовая помада и белокурый парик. Хлоя обрызгивает его "Southern comfort" и кричит ему в лицо.
Мы атакуем The Gap ведрами с краской, покрывая одежду и стены черным. Когда мы закончили, он стал похож на яму с гудроном. Хлоя ломает все клетки в зоомагазине и выпускает животных на свободу. Собаки, хорьки, кролики, змеи и тарантулы разбегаются по торговому центру. Я захожу в Waldenbooks и бросаю в фонтан все книги из списка бестселлеров. Сидящий неподалеку старик наблюдает за этим, кривя глаза и злобно ухмыляясь.
В ювелирном магазине мы набрасываемся на стеклянные витрины и
Осколки стекла колют мне лицо. Я порезал руку и перестал громить. Хлоя тоже перестает крушить.
Я смотрю на нее.
Она тоже порезалась, но очень глубоко. Ее руки в крови, и она лижет их, словно кошка. Я иду помочь ей, но она не выглядит раненой. Ей это нравится. Глаза у нее дикие, дрожащие. Она выглядит жадной.
– Трахни меня, - говорит она, глядя на меня с окровавленным подбородком.
– Кровь!
Она видит мою красную руку и пытается пить из нее, но порез не очень глубокий. Она берет большой ножевидный кусок стекла и разрезает ее глубже. Я вскрикиваю, когда кровь хлынула ей в рот. Она шипит и улыбается. Меня начинает подташнивать.
Разорвав пополам свою рубашку, она вытирает мою кровь о свои бумажно-белые груди и кусает меня за шею. Она разрывает мою рубашку и вылизывает мне лицо.
Голодные глаза смотрят на меня, когда она стаскивает с себя виниловые штаны и перегибается через стеклянный прилавок. У меня нет эрекции. Мне слишком больно. Она хватает меня за ремень и втягивает мою промежность в свою задницу. Я не знаю, что делать, поэтому опускаюсь на колени и лижу заднюю поверхность ее бедра. Она смеется. Наверное, щекотно.
Ее руки копаются в осколках стекла. Она берет бейсбольную биту и снова начинает бить стекла, витрины с драгоценностями, а я ласкаю ее бедра и лижу заднюю поверхность ее ног. Наконец я напрягся, но прежде чем я смог встать, она схватила мою голову и вдавила ее в свою задницу.
– Язычком, - кричит она.
Я прижимаю язык к белоснежной коже, и она маневрирует, пока он не входит в ее попку. Я не знаю, что делать. Это определенно не то, что я обычно делаю или когда-либо хотел бы делать, но у меня нет выбора. От этого зависит моя жизнь. Я трахаю ее задницу языком, и она перестает бить стекло. Она тяжело дышит. Я чувствую ее ногти на своем подбородке. Она мастурбирует себя.
Я встаю и расстегиваю молнию. Смотрю на нее, она вводит в попку средний палец, потом указательный, той же рукой, которой мастурбирует. Готовится ко мне. Я никогда раньше так не делал. Она моложе меня лет на пять, но по сравнению с ней я чувствую себя ребенком.
Она воет, когда я трахаю ее, разбивая бейсбольной битой все, что попадается ей под руку. Я чувствую, как ее задница сжимается вокруг моего члена, когда она испытывает оргазм. Потом она выталкивает меня и засовывает его себе в рот.
Она представляет собой тревожное зрелище - на коленях, голая и окровавленная, смотрит на меня безумными глазами, делая мне минет со вкусом задницы. Я не уверен, сексуально это или отвратительно, но, кажется, я влюбляюсь.
Мы немного замедлились, помылись в ванной, очистили раны. Больше никаких бейсбольных бит для нас.
Прогуливаемся по торговому центру, держа в руках нашу одежду. Я очень горжусь собой, улыбаюсь, когда Хлоя не смотрит. После этого я никак не могу считаться обычным человеком.