Менструирующий торговый центр
Шрифт:
– Мама говорила мне, что это был несчастный случай. Я никогда ей не верил. После этого она превратилась в другого человека. В апатичного человека. Следующие десять лет она допивалась до смерти. После ее смерти я не чувствовал себя более одиноким, чем когда она была жива. Но я понял, что я всегда был одинок. Я был единственным ребенком. Оба моих родителя тоже были единственными детьми. И все их родители умерли до моего рождения. У меня не было семьи. Не было и друзей, по крайней мере, тех, с кем я чувствовал бы себя близким. Только что окончивший школу, совершеннолетний,
Я хочу сказать больше, но чувствую боль в горле. Как будто я сейчас заплачу.
– А вот это уже интересно, - говорит Брок.
– Видишь ли, в каждом человеке есть что-то уникальное. Что-то необычное.
Он успокаивается.
– Взять меня...
Теперь его очередь. Он вытирает пот с груди и убирает волосы назад.
– Я никогда в жизни никому этого не рассказывал...
Он делает глубокий вдох.
– Но я хочу, чтобы убийца знал, что я интересный, уникальный человек. А не какой-то обыденный стереотип.
Он делает еще один глубокий вдох.
– То, что делает меня уникальным и непохожим на других, это...
Его глаза закрываются.
– Я гей.
Он открывает глаза.
– Я никогда никому не говорил об этом раньше, - говорит он.
– Это сидело во мне с восьмого класса, но теперь я говорю вам. Несмотря на то, что я очень сильный и мужественный, я гомосексуалист.
Он протягивает руку и похлопывает меня по колену, чтобы показать, что он сочувствует моей грустной истории.
– И это все?
– спрашивает Спайдер.
– Что ты имеешь в виду?
– спрашивает Брок.
– Ты гей?
– спрашивает Спайдер.
– Это то, что делает тебя интересным?
Брок начинает злиться:
– Эй, я...
– Ты знаешь, сколько на свете геев?
– говорит Спайдер.
– В этой стране геев больше, чем чернокожих. Неужели ты думаешь, что я интересный человек только потому, что я черный?
– Но послушай..., - пытается сказать Брок.
– И Джон, - обращается Спайдер ко мне, - это грустная история и все такое, но если твои родители умерли, это не значит, что ты не мирской человек. Все родители рано или поздно умирают. Мой отец умер в прошлом году. Это очень трагично, что они умерли, когда ты был молод, но это могло случиться с каждым. Это не меняет тебя как личность. Мы все равно воспринимаем тебя только как офисную обезьяну.
– Я клянусь, что ты убийца, - говорит Брок, нацеливая на него кулак.
– Я не убийца, - говорит Спайдер.
– Я просто пытаюсь донести, что сам по себе статус гея не делает тебя уникальным и интересным.
– Ты гомофоб!
– говорит ему Брок.
– Предатель расы!
– говорит ему Седрик.
Спайдер сжимает голову в кулаки и кричит.
Я не понимаю, что с ним не так.
– Мы уже закончили?
– спрашивает Хлоя.
– Нет, - отвечает Брок.
– Никто никуда не пойдет.
Джен застонала.
–
Хлоя скрестила ноги.
– Так мы будем спать в одной постели и вместе срать?
– Никто не уйдет с этого места, - говорит Брок.
– Мы останемся на этих местах, пока не приедет полиция. Вы можете спать на полу или не спать всю ночь, это не имеет значения. А если захотите посрать, то можете сделать это в ведро за прилавком Chick-fil-A.
– Ты что, серьезно?
– спрашивает Джен.
– У нас есть еще одна ночь, - говорит Брок.
– Тогда мы сможем свалить отсюда.
Мы не спали всю ночь и почти весь следующий день. Каждый час мы проверяем, можно ли уходить, проверяем, продолжает ли течь ржаво-красная жидкость, проверяем, действительно ли Джен может попросить о помощи, когда звонит своим друзьям. Ничего не меняется.
– К черту, - говорит Спайдер.
– Это не закончится.
– Это произойдет в любую минуту, - говорит Брок.
– Ты ничего не понимаешь, - говорит Спайдер.
– В торговом центре менструация может длиться пять месяцев, насколько мы знаем.
– Не уходи, - кричит Брок.
– Я устал, - говорит Спайдер.
– Я иду спать.
Все остальные уходят вместе с ним. Из-за прилавка "Chick-fil-A" доносится ужасная вонь, и я начинаю бредить. Я решаю, что лучше не ложиться спать.
Меня будит крик. Наверное, я заснул на скамейке.
На другой стороне торгового центра, у восточного входа, к телу спешат другие. Я иду к ним.
Джен закрывает рот рукой и пытается не закричать снова. Брок и Хлоя рядом с ней осматривают труп. Это Кэрол, рухнувшая перед входом, с металлическим распятием, воткнутым в верхнюю часть черепа. Она еще теплая, кровь все еще стекает по ее шее.
– Она не могла выбраться, - говорит Брок.
– Должно быть, она побежала к выходу, но не смогла уйти. Все, что ей нужно было сделать, чтобы спастись от убийцы, - это открыть дверь и выйти, но она не стала этого делать...
– Смотрите, - говорит Хлоя.
Она вытаскивает из-под платья женщины листок бумаги.
Записка гласит:
Bырвись из своей оболочки
и ты будешь спасен
– Что случилось с ее ружьем?
– спрашиваю я.
Брок сжимает кулак.
– Черт, - говорит он.
– Лучше бы оно было в ее магазине.
– А если оно у убийцы, - говорит Хлоя.
– Он может убить всех нас в любой момент.
ГЛАВА 5