Мент. Одесса-мама
Шрифт:
— Убили её.
— Где? — обмерла Матрёна Ивановна.
— У себя в комнате.
Она мелко закрестилась.
— Свят! Свят! Свят! А я-то дура всё голову ломала: чего она с постели всё не вылазит… Хоть бы до ветру выскочила… А оно — вона как! И что ж теперь будет?
— Теперь сюда приедет следственная бригада. До их приезда в комнату Марии Будько заходить нельзя. Вы меня поняли?
— Конечно, поняла! Да и на кой ляд мне в комнату-то её заходить?! Я ведь покойников до смерти боюсь.
— Вот
Вместе с бригадой прибыл и мой непосредственный шеф Кабанов. Правда, зачем — я так и не понял. Он лишь вошёл в комнату, взглянул на тело и тут же убыл восвояси, не дав мне никаких «цэ-у».
Зато я впервые увидел эксперта-криминалиста: низкорослого и пузатого, чем-то похожего на сказочного Колобка.
— Витя, — протянул руку для знакомства он.
— Гриша.
— Гриша, скажи честно — натоптал?
— Натоптал.
Он печально вздохнул, открыл свой походный чемоданчик и принялся «колдовать».
Я передал ему палитру.
— Витя, поработай с этой хреновиной на предмет пальчиков. Есть подозрение, что она принадлежит убийце.
— Трогал?
— Было дело, но я аккуратно…
— Все так говорят, а потом выясняется, что там места живого нет…
— Вить, честное слово — я старался.
— Ладно, верю. Всё равно придётся и твои пальчики откатать.
— Ну это само собой… Прямо сейчас?
— А чего тянуть? — удивился он.
Взяв с меня отпечатки пальцев, он продолжил осматривать место преступления, а я, убедившись, что процесс благополучно завертелся и может обойтись без меня, отправился в гости к гражданину Акопяну, вопросы к которому нарастали в геометрической прогрессии.
И самым основным из них был: не он ли вчера задушил свою любовницу чулками, когда догадался, что она навела на финдиректора государственной заготконторы банду налётчиков?
С Багратом Самвеловичем мы едва не столкнулись на пороге его подъезда. Он выскочил из него, согнувшись под тяжестью двух чемоданов и практически сразу меня увидел.
— Гражданин Акопян, — с натянутой улыбкой поприветствовал его я. — Какая удача! Я как раз к вам собирался.
— Мне… Мне некогда, я спешу! — взвизгнул он, бросил чемоданы и помчался от меня прочь как наскипидаренный.
— Твою мать! — выдохнул я сквозь зубы.
Раз сматывается от меня, значит, чувствует вину.
— А ну стоять! — заорал я, бросаясь за ним вдогонку.
Эх, жаль револьвера мне так и не выдали, а то бы с огромным удовольствием пальнул для острастки.
Баграт Самвелович был далеко не молод, вдобавок страдал от лишнего веса и давно не занимался физкультурой и спортом, так что догнать его не составляло для меня больших проблем. Так бы и произошло, если бы не одно но: дорогу мне преградили двое крепких ребят с перебитыми носами.
На обычную шпану эти граждане
До последней секунды я ещё надеялся, что мы разойдёмся краями и ничего криминального не произойдёт. Как выяснилось — зря.
Ребята оказались весьма агрессивными.
Самый ближний схватил меня за лацкан пальто, дёрнул к себе:
— Куда разогнался, легавый?! Это наша улица!
Я с досадой посмотрел на скрывающегося за углом финдиректора. Ещё секунда, и он пропадёт из виду и затеряется где-то во дворах.
Играться в бирюльки с попутавшими берега пацанами было некогда. Я двинул коленом в пах того, что вцепился мне в пальто, когда он с воем скрючился, схватил его и, оторвав от земли, с разворота бросил тяжёлую тушу во второго урку.
Тот не сумел выстоять и, обняв приятеля, завалился.
На какое-то время угроза миновала. Я побежал к углу, за которым пропал Акопян и встал как вкопанный.
Баграт Самвелович словно под землю провалился.
Кровь во мне закипела, я с ненавистью поглядел на барахтающихся на земле урок, а затем, стиснув зубы, двинулся в их сторону.
— Григорий Олегович, — окликнул меня прохаживавшийся неподалёку солидный мужчина в дорогом пальто и котелке.
Я замер.
— Мы знакомы?
Он улыбнулся.
— Ещё нет, но, как мне кажется, пришла пора познакомиться. Лосев рассказывал о вас массу любопытных вещей… Признаюсь, я был весьма и весьма заинтригован и, как выяснилось, не зря!
Глава 17
— Кто вы? — спросил я, подходя ближе к мужчине.
— Знать моё имя вам ни к чему, но в некоторых кругах меня принято называть Папой, — ухмыльнулся он.
Двое молодчиков уже успели оправиться и встать на ноги, хотя вид у них был потрёпанный. Один из них, тот, которому я саданул в пах, попёр было в мою сторону, номужчина подал ему знак, и бандит остановился в нескольких шагах от меня.
— Так вот вы, значит, какой… Папа, — протянул я, рассматривая неожиданного собеседника.
Обычное, я бы даже сказал — ничем не примечательное лицо. Слегка пухлые наеденные щёки, чуть сонный взгляд серых глаз, щербатый нос — должно быть в юном возрасте изрядно пострадал от угрей. Тёмные вьющиеся волосы. Котелок он не снимал, но почему-то мне показалось, что на макушке у него проклёвывается плешь.
На вид мужчине было лет сорок пять, он хорошо и со вкусом одевался, из-под расстёгнутого пальто с меховым воротником проглядывал дорогой костюм-тройка.
Как я и говорил, выглядел он довольно солидно, но было в его манере вести себя что-то, вызывавшее у меня сомнения.