Ментовские оборотни
Шрифт:
Платон Порфирьевич трусливо вытер потные ладошки.
– И что? – спросил он дрогнувшим голосом. – Пришлось квартиру продавать?
Агент снял свои нелепые очочки, подышал на них, протер извлеченной из кармана несвежего вида тряпицей и только после этого сказал:
– Водитель «Запорожца» проживал в малометражной однокомнатной квартирке рыночной стоимостью тридцать тысяч долларов. Стоимость одного только «Мерседеса» была больше ста тысяч. А «Мерседесов» тех на автовозе было…
– Ой! – ужаснулся Платон Порфирьевич, который
– У него уже не спросишь, – ответил агент, водрузил очки на переносицу и посмотрел на собеседника жестоким взглядом голодного удава.
– Сбежал? – спросил Платон Порфирьевич и сам же в этой своей версии усомнился.
– Не думаю, – не стал с ним церемониться агент.
– Убили?! – обмер Гуликов.
Агент вздохнул и развел руками. Что тут, мол, поделаешь. Люди и так существа смертные, а если кто на «Запорожце» ездит, так за его жизнь вообще нельзя давать и пятака.
– Так что – будем страховаться? – спросил вкрадчивым голосом агент.
Гуликов испуганно кивнул в ответ, и тут же с ним случилась какая-то метаморфоза. То ли в голове его от этого кивка мысли встряхнулись и по-новому легли, то ли просто он очнулся, но он будто вдруг прозрел.
– Ах ты, гад! – сказал он с чувством, и не успел агент увернуться, как был схвачен железной лапищей автолюбителя Гуликова, который обожал во время визитов к своей живущей в далекой деревне матушке забавляться колкой дров. – Пужать меня надумал, бухгалтер?
Слово «бухгалтер» Гуликов произнес с такой ненавистью, будто в его личной табели о рангах недостойных представителей рода человеческого эти на самом деле уважаемые люди находились где-то между растлителями малолетних и каннибалами.
Страховой агент испытал настоящий страх. Его жизнь сейчас была не в его руках. Мы издалека все видели, но помочь ничем не могли. Агенту надо было бы сказать, что он от нас. Гуликов уже занес кулак.
– Я от Колодина! – быстро произнес агент.
Он успел за мгновение до ужасной развязки. Потому что успей Гуликов его ударить, выбор был бы небогатый. Тут либо инвалидность, либо даже вовсе труп. А на банальное сотрясение мозга можно было даже не надеяться.
Гуликовский кулак остановился в сантиметре перед носом побледневшего агента. И ни нос не пострадал, ни нелепые агентские очки.
– Чего? – переспросил Гуликов, по-прежнему не выпуская собеседника из своих цепких рук.
– Я от Колодина, – пролепетал агент. – Программа «Вот так история!». Слыхали, может быть?
Сидящий рядом со мной Демин произнес уныло:
– Все, блин, отснялись! Короткий получается рабочий день!
Он был раздосадован. Столько готовились, и так быстро нас разоблачили. Уж лучше бы Гуликов агенту врезал. Вот это была бы съемка, вот это
– Я думаю, что все еще впереди, – успокоил я Илью. – Хоть я сейчас к ним в кадр пойду, так все равно у нас все сложится, вот увидишь.
Тем временем агент продолжал бороться за свою жизнь.
– Нас снимают, – сообщил он Гуликову. – Вон тот фургончик видите? С затемненными такими стеклами… Там сам Колодин прячется. А еще из окон нас снимают. Не знаю точно, где камеры стоят, но две штуки где-то спрятали, мне Колодин перед съемкой говорил.
Гуликов растерянно засмеялся и выпустил наконец свою жертву.
– Вы нас простите! – сказал агент извиняющимся голосом. – Розыгрыш! Помашите ручкой вон туда!
И Платон Порфирьевич действительно нам помахал, хотя он нас сейчас не видел, а верил своему собеседнику на слово. После этого он торопливо влез в свой «Запорожец» с явным намерением уехать. Со стороны это выглядело как паническое бегство.
– А вот насчет страховки я не пошутил! – заторопился осмелевший агент. – Я на вашем месте все-таки подумал бы!
Платон Порфирьевич улыбался в окошко застенчивой улыбкой.
– У вас район тут жутко неблагополучный! – тараторил агент. – Подставы на дорогах! Совсем недавно вот был случай…
Гуликов торопливо завел двигатель.
– И я как раз хотел предупредить! – верещал агент.
Гуликов газанул и поехал.
– Нормально все, – оценил я. – Малой кровью обошлось. Он нас не видел и очень скоро заподозрит, что нас тут на самом деле не было.
Мы выехали на проспект следом за Гуликовым и держались на некотором расстоянии от его тарахтящего «Запорожца».
До сих пор пребывающий под впечатлением от того, как его подставили, Платон Порфирьевич разогнал свою самобеглую коляску до крейсерских пятидесяти километров в час и на такой безумной скорости мчался вперед, к новым приключениям, которые ожидали его впереди, а он о них пока не подозревал. В жизни так бывает. Человек думает о том, как счастливо все для него закончилось, а оно на самом деле вовсе даже не закончилось, а только еще начинается.
Пока Гуликов размышлял о том, действительно ли имел место розыгрыш или перетрусивший агент все ему наврал, к его неторопливому «Запорожцу» сзади стремительно приблизился мигающий сине-красными огнями спецсигналов милицейский автомобиль и для пущего эффекта еще пугнул зазевавшегося Гуликова звуковым сигналом-крякалкой. Платон Порфирьевич резко крутанул руль вправо, пропуская авто со спецсигналами, и тотчас справа засигналили остервенело-возмущенно. Гуликов даже не успел сообразить, что тут к чему, как вдруг справа за окошком пошел вперед «Мерседес» в бело-синей милицейской раскраске, но почему-то с основательно помятым левым передним крылом, и сидящий за рулем «Мерседеса» инспектор ДПС с капитанскими погонами что-то грозно кричал оробевшему Гуликову, делая при этом страшные глаза.