Менты с большой дороги
Шрифт:
* * *
Бультерьер – собака нервная. Об этом каждый знает. Эйнштейну, молодому самцу-двухлетке, сегодня пришлось немало понервничать. Начать с того, что утром вместо его любимого «Чаппи» в миске оказался сухой и слишком острый на вкус «Педигрипал». И после этого все пошло наперекосяк. Хозяин вовремя не вывел пса на первую прогулку. Пришлось долго терпеть и унизительно поскуливать у двери. Затем, когда все же хозяина удалось выманить на свежий воздух, оказалось, что в это же время выгуливали Грига, волосатого кавказца с отвратительнейшим акцентом. Эйнштейн никогда его не любил и частенько шел на открытый конфликт. Только странная мягкотелость хозяина, не позволявшего выяснять отношения с овчаркой кавказской национальности,
Но несчастия его, Эйнштейна, на этом не кончились. Оказалось, наоборот, все только начиналось. Кто-то раскопал его личный тайник с недоеденной еще бараньей косточкой и десерт, естественно, нахально увел. Потом Антонов из третьего подъезда показал ему язык. Потом… Да что вспоминать. Не удался день. Не удался.
Оставалась одна, последняя надежда на улучшение настроения. Его любимый дуб, у которого Эйнштейн, пардон, забил место для своего облегчения. Непонятно, почему это дерево так привлекало внимание бультерьера, но пес был от него в полнейшем восторге и делить сей объект ни с кем не собирался. От одной мысли о том, что сейчас произойдет встреча с любимым дубом, Эйнштейн подпрыгнул на месте и весело, как при встрече с сыном хозяина, побежал в сторону места, выбранного для особых дел.
Андрей очнулся от дремы только тогда, когда свирепая собака с лаем приблизилась к нему и чуть не укусила за голень. Хромого уже не было на месте.
– Прозевал, – торопливо пронеслось в голове.
А затем Андрей, позабыв обо всем, рванул в сторону от нервного животного, мысленно проклиная тяжелую профессию, которую себе выбрал, а также кинологов всех стран мира.
Кросс оказался на удивление коротким. Буквально через десять минут курсант оказался в глухом тупичке без дверей. Выйти отсюда куда-либо не представлялось возможным, поскольку у единственного входа уже скалил зубы разозленный Эйнштейн. До крыши невозможно добраться. Дороги назад не было… Оставался только один ход.
Андрей открыл крышку люка и нырнул в него с головой.
* * *
Это было как в сказке. Долго ли, коротко ли гонялся Федор Ганга за претенденткой на должность Пеструшки, одному богу известно. Несносная птица ни в какую не желала лишаться недавно обретенной свободы и в плен добровольно не сдавалась. На всю округу были слышны ее благородные возмущения и громкие цитаты из Конституции, говорящие о правах человека. Начать с того, что долго на навозной куче птица с неустановленной личностью сидеть не стала и, как только увидела за собою погоню, резво припустила в места малодоступные для такого большого животного, как человек, но очень удобные для птицы некрупной, но свободолюбивой. Все кустарники, поленницы и дыры в заборах были отмечены посещением курицей с неопределенным местом жительства.
Ганге пришлось не сладко, но он не отставал. Парень все время буквально наступал на ноги беглянке, но в самый последний момент ей чудесным образом удавалось уйти. Погоня происходила уже за чертой города, когда курсант заметил, что курица стала уставать.
– Кишка тонка! – победоносно воскликнул он и… потерял птицу из вида.
Удивляло ее исчезновение именно здесь, на пустыре, где не росло ни одного кустарника, а трава не успела еще стать настолько высокой, чтобы полностью прикрыть собой беглянку. Место оказалось пустынным, так что спрятаться тут было в принципе невозможно. Если не считать, конечно, сливную трубу, ведущую, по всей вероятности, в городскую канализацию. Хотя почему бы и нет? В городе давно не шли дожди, на улицах было сухо, а потому из трубы не вытекало ни одной капли. Почему бы курице не переждать там опасность?
– Врешь, не уйдешь, – повторил крылатую фразу Ганга и углубился в трубу.
* * *
Эксперимента, не проводимого ни разу во врачебной практике как нашей страны, так и за рубежом, не получилось.
Практически сразу после приезда врачей дали свет, и Кулапудов получил возможность оглядеться. Из всех подозреваемых в магазине «Сапоги, валенки, унты ведущих производителей мира» осталась только одна роженица, которую, как вы сами понимаете, арестовывать было еще рано. Даже продавцы куда-то исчезли. Венька выбежал за двери магазина, но было уже поздно, преступникам удалось скрыться.
Возникал вопрос, куда они могли направиться с огромными мешками денег и награбленной фирменной обувью? По улицам ходить с такими уликами было слишком опасно. На первом же посту милиции их могли попросить показать, что находится в мешках. До остановки общественного транспорта отсюда слишком далеко. Своей машины у них не было, иначе бы он, Кулапудов, обязательно услышал, как отъезжает автомобиль. Оставался один путь отступления, который еще у входа в банк не давал Вениамину покоя, – люк.
Справедливо предположив, что это единственно возможный путь, Кулапудов приподнял тяжелую крышку и заглянул в нее.
* * *
Преступники были найдены практически сразу. Не успел Кулапудов проползти и пары километров по проржавленной трубе, как услышал впереди себя тяжелое дыхание.
– Стоять! Не двигаться! Руки за голову! Лицом к стене! – выпалил он, целясь учебным оружием в направлении вздохов.
Все! Благодарность от начальства была обеспечена.
* * *
– Идиоты! – орал красный от возмущения как рак капитан Мочилов, прохаживаясь вдоль потрепанного и местами проржавевшего строя. Пожалуй, только Санек Зубоскалин сохранился неплохо после первого дежурства. На остальных же горько было смотреть. – Кто вам разрешил покидать доверенные посты? Что за вид у вас, господа курсанты? Почему ненормальная тетка утверждает, что ее поставил регулировщиком какой-то ответственный капитан милиции с неизвестным именем? И по какой причине, вместо того чтобы пожурить мальца, разбившего витрину мячом, некоторые из вас ворвались в магазин, угрожая мирным покупателям и продавцам огнестрельным оружием? А? Три, нет пять нарядов вне очереди и целый месяц драить туалеты. Все!
3
Вечер ознаменовался мрачным настроением и однообразием. Все курсанты сидели у себя в комнате, не выказывая носа в коридор, и молчали. Молчали не потому, что не о чем было разговаривать, а просто было банально стыдно вспоминать все те приключения, которые произошли с каждым из собравшихся в первый день дежурства.
Сделали променад только в столовую, на ужин, после чего отправились в наряд. Феде досталось драить полы на первом этаже, в спортзале. Делал это он без энтузиазма, без обычной своей живинки. Тряпка словно вареная еле ползала по деревянному настилу, и казалось, что этот наряд никогда не кончится.
– Эй, – чуть слышно позвали у Феди за спиной. Ганга даже не сразу откликнулся.
– Эй! – повторили настойчиво.
Курсант обернулся.
– А, Олег, который не Вещий, – узнал он парня. – Как дела, не Вещий Олег?
– Плохо, – без обиняков сознался Шнурков.
– Что так?
– Дядя Саша рюкзак требует вернуть. Ты не отдашь его мне? Может быть, тебе он больше не нужен?
Федя перестал махать тряпкой и остановился. Нехорошая получалась ситуация.
– Да-а, – озадаченно произнес он.