Менты с большой дороги
Шрифт:
– И не думай, – прошипела она. – И чего вы, мужики, долговязых так любите? И чего в ней такого эротичного? Кожа гладкая? Так у меня она тоже очень даже бархатистая. Я кремом специальным пользуюсь. Ты вальс можешь? Не можешь? Тогда я веду. Расслабься и просто топай за мной. Да не по ногам, мой зверь, не по ногам, я не мазохистка. Я приверженица старины.
В ожидании политика курсанты развлекались сбором сведений для своих корыстных целей – то есть стреляли взглядами по стройным рядам танцующих и пристально всматривались в глаза каждого из них. Человека, промышляющего
Зося и Веня, вышедшие первыми на танцплощадку, скоро утомились и выскользнули за дырявый забор немного перевести дух и поделиться впечатлениями.
– Ты чего-нибудь заметила? – поинтересовался Кулапудов.
– Конкретно – ничего, – пожала плечами Зося. – Тетечки как тетечки, дядечки как дядечки. Наши ребята совсем не выделяются из толпы, – гордо расправила она плечи. – У меня по гриму всегда «пятерки» были.
– А что, вам в театральном кружке всегда отметки ставили?
– А как же? У нас все серьезно было, на уровне. Ты не думай, что я не поступила из-за бездарности или плохой подготовки. Просто звезды так сложились. Вячеслава Тихонова тоже сначала не взяли, сказали, фотогеничности у него нет.
– Это который в хоккее? – догадался Вениамин.
– Это который Штирлиц, – разъяснила Зося.
– Слушай, неправильно мы с тобой делаем, – наморщил лоб Кулапудов. – Я бы с тобой, конечно, хоть вечность танцевал, но мы же не за этим сюда пришли. Давай ты закадришь какого-нибудь дедулю и будешь обрабатывать его. Выбирай поразговорчивее, поактивнее. Выводи на разговор о паспортах мягко, чтобы он решил, что сам начал говорить об этом. Действуй.
– Есть, – вытянулась в струнку Зося. – Спасибо за доверие, товарищ курсант!
Их исчезновение не осталось незамеченным. Первой на танцплощадку вернулась Зося. Девушка оценивающе пробежалась глазами по мужской половине танцующих и остановила свой взгляд на совсем неприятном, но активно ведущем себя пожилом мужчине в серой шляпе с мелкими дырочками. Мужчина стоял в окружении трех дам своего возраста и очень уверенно что-то им доказывал. Зося приподняла подбородок и танцующей походкой направилась прямо к интересующему ее объекту.
В реальной жизни девушка никогда не приглашала мужчин на танец. «Заслуга женщины не в том, чтобы привлечь внимание активными действиями, а в том, чтобы на первый взгляд ничего не делая, заставить его проявить инициативу». Но это – в реальной жизни. То, что происходило сейчас, было игрой. И не просто заурядной театральной игрой, а игрой в «дело государственной важности».
– Танцуете? – наивно прервала Зося типа в шляпе на полуслове.
– С вами? – расплылся он в глупейшей улыбке. – С удовольствием!
Сказать, что Зося закружилась с ним в танце, было бы не совсем правильным. Скорее, они затоптались на месте в стиле подготовительной группы детского сада «пятка-носик топ-топ-топ».
– Нет, ты видела, что делается? – кивнула в их сторону одна из дам, оставленных легкомысленным дедом в шляпе. – Только что соловьем заливался,
– Я ее давно заприметила. Сначала того, деревенского в картузе в кусты уволокла, да там и бросила, только что выполз. Теперь за этого принялась.
– А что она вообще тут делает? Что ей, ровесников мало? Или читать не умеет? Я же только вчера табличку «Девицам до шестидесяти вход воспрещен» подновила. Не уважает. Не слушается. Какие будут предложения?
– Как обычно, – махнула рукой та, что до сих пор молчала, – разборки будем делать. Будет знать, как наших мужчин отбивать.
* * *
Федя устал. Сначала он обрадовался – дама оказалась словоохотливой, вполне могла рассказать что-нибудь о похитителе паспортов. Но скоро он понял, что при всей ее болтливости, выжать из нее нужные сведения вряд ли удастся.
– Одна моя знакомая ужас до чего бедная женщина, – тараторила практически без умолку партнерша по танцам. – Сначала у нее умерла мать. Представляете, практически не старая еще женщина, всего-то девяносто стукнуло, а умерла! А самое страшное в том, что моя знакомая ненавидела свою мать. Они не виделись много-много лет, потому что не переваривали друг друга, а потом она взяла и умерла!
– Ага, ужас, – дипломатично подтвердил Ганга. – А не слышали ли вы…
– А потом, прошло всего пять лет, и у нее умер отец. Такое горе, такое горе! А ведь она его даже ни разу не видела. Он бросил ее маму, когда моей знакомой было всего два года. Представляете, сколько на нее всего свалилось?
– Соболезную, – склонил черную голову Федя. – А вот я слышал…
– Так это еще не все! Самое страшное случилось через четыре года. От белой горячки скончался ее первый муж. А они не виделись целых пятнадцать лет! В свое время он так бил бедняжку! Бедная женщина! И ведь свалилось на нее все сразу!
Федя глубоко вздохнул. Но печалился он не о судьбе «бедной женщины», которая всего за шесть лет потеряла троих не больно дорогих и даже малознакомых ей людей, а о тернистом и ухабистом пути простого начинающего сыщика.
Веня Кулапудов присмотрел для себя самую тихую из старушек, которая робко жалась к столбу и густо рдела при любом приближении к своей персоне лиц мужского пола. Именно такая и была ему нужна. В данный момент все курсанты действовали в разных направлениях: одни вызывали на откровенность перспективных свидетелей, другие наблюдали. Веня выбрал для себя роль наблюдателя и партнершу подобрал тихую, молчаливую, чтобы работала как элемент маскировки и не мешала.
Веня первым заметил, что на площадке началось нездоровое оживление – дамочки по одной и незаметно стекались к дырке в заборе и исчезали в густых зарослях отцветшей сирени.
Сначала он просто решил, что женщинам одновременно приспичило, но потом заметил, что уходить-то они уходят, а возвращаться – не возвращаются. Непорядок. И почему одни женщины? Может, Зося и Федя что-нибудь знают? Они же вроде как женщины. Федя здесь. Где Зося?
Зоси нигде не было. Вениамин бесцеремонно освободил Гангу от совсем замучившей его балаболки и тихо шепнул: