Меня не видно изнутри
Шрифт:
Ох, я понятия не имею, как со всем этим быть.
Я мечтала просто рассказывать историю. Не думать о реальном мире, о его правилах, но и здесь они поджидали на каждом углу. Парадокс: начать писать книгу для того, чтобы сбежать от реальности – ради эскапизма, но вновь и вновь возвращаться к давлению шаблонов и серой повседневности, ещё и царившей несколько веков назад.
Меня опоясывало странное давящее ощущение. Решив, что проголодалась, я положила прутик и потянулась за поджаренным хлебом с сыром и ветчиной –
Лес покачнулся. Ладони больно ударились о сухую шершавую землю. Оклик, больше похожий на кряканье, вырвался из груди. Я свалилась перед костром на колени – прямо под носом оказался сбитый носок высокого кожаного берца. Просаленные шнурки, крепкие грубые подошвы, испачканные травой и грязью, да и размер великанский. Север вернулся. Я взглянула наверх – с этого ракурса его рост показался бесконечным. С недоумением изучив открывшуюся картину, Север сделал шаг назад. Я осторожно оперлась на ноющие ладони и села на землю. По ней тянулась верёвка. Первое время Фанаты не понимали, что происходит, а потом до нас дошло, и мы, не сговариваясь, захохотали…
– Алекс, кто тебя перестраховал? – фыркнул Марк.
– Хи-хи-хи… – Никки указала на меня. Палец трясся от смеха.
Вокруг моего пояса болталась верёвочная петля – не слишком тугая, но достаточно плотная, чтобы не спадать. Я дёрнула за свободный край верёвки – она тянулась к кусту малины, что дрожала от каждого моего движения, рассыпая лепесточки белых цветков. Марго без сил упёрлась руками в колени и смущённо пофыркивала. Глаза хитрющие. Вот кому взбрело в голову породнить меня с малиной…
– Так это ты?! – если бы не мешал Север, вставший между нами столбом, я бы дотянулась до Марго и обняла её, но получилось только сесть на корточки.
– Я-а-а!..
Надо же – повязала верёвку так аккуратно, что я даже не почувствовала.
– …маленький пупсик… – вздохнул Север. От него резко повеяло табаком.
– Предательница, – я попыталась освободиться от верёвки под далёкий шелест листвы, но потерпела неудачу – узел был завязан на совесть. – Марго!
– Я любя! – она с неразборчивыми, по большей части театральными оправданиями отскочила в сторону, поближе к Рему, чтоб я точно не добралась.
Шейла и Марк со смеху накренились вбок и схватились за руки, чтобы удержаться на месте. Фрэдди беззвучно покатывался, спрятав лицо за скетчбуком. Марго тихонько утёрла слёзы в уголках глаз, чтоб не смазать макияж:
– Прости, Алекс, но ты единственная могла потерять бдительность. Остальных так просто не проведёшь.
– Отвяжи меня! – под общий свист я направилась к злополучному кусту.
– Не вздумай! Дай камеру включу, – гогоча, вклинилась Вероника.
– Вероника, уж от тебя я…
– …маленький пупсик… – смиренно добавил Север.
– …не ожидала.
– Это ты зря, – Север дал Марго «пять». – Как раз Никки придумывает самые дурацкие задания вроде этого.
Я в шутку пригрозила Никки пальчиком, в одиночестве присела около малины
– Ну что ты бухтишь. Смешно же – прям как в кино, – подбодрила меня Марго.
– Тогда беги за границу кадра, потому что, как только я освобожусь от этой чёртовой верёвки – тебе крышка.
– Я помогу, – вдруг серьёзно произнёс Фрэдди. – Играйте дальше пока.
Явившись ниоткуда, он принялся за узел. Ловкие, перепачканные графитом пальцы легко и быстро продевали петли верёвки друг через друга. Я взглянула в его расслабленное лицо.
Так близко. Дыхание касается моей щеки. Руки проникают под тяжёлые полы куртки. Прикосновения щекочут талию, словно нас вовсе не разделяет тонкая ткань футболки.
Я внимательно разглядывала Фрэдди и постепенно примирялась с вторжением в личное пространство. От его неторопливости, деликатности стало так спокойно, что даже процесс начал мне нравиться. Фрэдди оценил, что в этот раз «гусиная кожа» несмотря на куртку, никуда не делась, и негромко пробормотал:
– Милая северная девушка, похоже, вас беспокоят вовсе не морозы.
– Ай, да ладно, это пустяки. Мне не холодно… В смысле, прохладно… но ничего. В общем, спасибо, – я лепетала нечто бессвязное, наслаждаясь исходящим от Фрэдди запахом корицы, ванили и краски, приправленным дымом костра.
Марго с улыбкой оглянулась на нас. Я ответила ей красноречивым взором. Не она ли это подстроила? От детективного расследования меня отвлёк вопрос Шейлы:
– Алекс, «правда» или «действие»?
– «Правда». Прочитай, пожалуйста, вопрос вслух. Не дотянусь с этим поводком.
Шейла выхватила из корзинки жёлтый стикер, бегло проглядела текст, застыла и, кажется, даже покраснела. Справившись с собой, она медленно подняла глаза:
– Алекс… – проникновенный голос было едва слышно. – «Ты влюблена сейчас?»
Я приросла к земле, к планете, к верёвке, и к пальцам Фрэдди намертво.
Это что, вопрос такой?
Фрэдди замедлил движения. Он с волнением поднял голову и неловко взглянул на меня. Губы его приоткрылись. Потом перевёл взгляд на Шейлу – красноречиво приподняв брови. Она помахала стикером в ответ: «Таково задание». Окинув взором замерших в ожидании друзей, я гадала, на самом ли деле на стикере такой текст или это личный интерес, но выражать недоверие не хотелось. А вдруг это обидит Фрэдди?
Марго так и не отвернулась от нас. Помогать в этот раз она не спешила – уверена, этот вопрос Марго сама была бы не прочь задать.
Ты влюблена сейчас?
Всего на секунду – но навзничь выбившую меня из равновесия – в памяти возникла фигура мистера Делира, склонившегося над книгой. Его затенённый профиль, слегка скрытый волосами, неторопливый голос, уверенное движение пальцев по строчкам, крупные вены, проступающие под смуглой кожей…
Я забыла, как дышать на виду у всех. Фрэдди не шевелился. Сердце зашлось дробью.