Меня зовут Адам. Первая книга
Шрифт:
Вижу смысл будущих слов в предыдущих, так они всегда тесно связаны:
– Из осознания важности того, что будет, мозг считает долгом сделать то, что к тебе заявлено, как выполнение, достижение или обязательство перед собой, не важно, главное, четкое понимание того, что будет достигнуто, либо сделано. Мозг всегда требует четкости в указаниях, служащих рычагом в машине смысла, которая идёт вперед, видя впереди то, ради чего стоит бороться, претерпевая невзгоды и неудачи, которые могут сломать не опытных людей, первый раз идущих. Надо также знать, что всё это закаляет сталь, делает нас, как готовым к другим трудностям, ибо преодоление и борьба дают знание о том, что ничего не остановит и не даст такого осознание, ведь цель близка, а реальность другая. Она рисуется, исходя из понимания того, что будет достигнуто, а не того, где оно
Начинаю строить новую мысль, приближающую к прошлому, как мост:
– Шаги могут дать исполнение, ибо достижение должно исходить из внутренней готовности, но и преодоления всех возникших трудностей. Человек не готов, то пусть он наберется знание о том, как надо выполнить и сделать всё в лучшем виде, как таковой имеется в текущей деятельности, а не обещание всё исправить, которое дает кредит доверия, который может исчерпаться, если снова не будет выполнения или приближения к концовке. Тот, кто стремится к цели, как смыслу жизни, может найти вход в пещеру смысла, победить монстра, свои проблемы, преодолеть всё, и принять то, что будет в действительности, а не в осознании того, что творится сейчас в мыслимом шансе о превосходстве, которое будет ли? Исходим из рассуждения, которое станет краеугольным камнем в тезисе о том, что готов ли стать лучшим, или показаться таковым сейчас?
Продолжаю законченную мысль, превращая её в статус идеи, которая меняет:
– Надо быть готовым выполнять испытания, связанные с тяжестью пути, а, главное, то, от чего отказываешься, когда начинаешь видеть дорогу. Отказаться надо от многого, к примеру, от усталости, или понимания того, что цель близка, как реальность, которая сейчас проживается, и видится здесь и сейчас, как законченность быта, либо его лучшая версия в достижении мира. Надо понять и внутренне принять ту тяжесть, которая скоро обвалиться на плечи, ни слова не вымолвить, а молча стерпеть, и начать идти по сложенному пути. Но желаем, так как он является частью жизни, ибо к нему приводит память, на которой прилетел к исполнению того, что так долго рисовал. Начну принимать то, что должно вступить в свои права, нарисовав новую жизнь, а также правду, которая понимается, как лучшая версия того, что произойдет, а не зримая часть, где исполняются мечты и видения.
Рисую последнюю мысль, как заключительную ступень в лестнице смысла:
– Я неотрывно и полностью принимаю заключительный этап моего пути, ибо он является неотрывным и важным в жизни, как Омега смысла, который всю жизнь искал, и теперь оно может достичь Альфы, логичного начала, как сути. Также принимаю всю тяжесть выбора, ибо она исходит от меня, что готов всецело взять эту ответственность, не перекладывая её на кого-то другого, а принять, забрать из протянутых рук жизни, и прожить заново, так как желал этого, скоро достигну того, что считалось видимой частью мечтаний и дрем. Принимаю также всё последствия, обрушившиеся при следовании за памятью, которая даст повод для реализации мечты, которая скоро станет осуществимой, ибо это исходит от меня, готового войти в прошлое, что скоро выльется и вольется в жизнь, станет её неотрывной частью и знанием сути.
Отрываю глаза от крупа птицы, которая привела к исполнению мечты, а также к достижению того, что ранее было прописано в понимании чего-то зримого и невозможного. Но вижу туман, который, как понимаю, должен рассеяться от более пристального взгляда, который направлен внутрь событий, разрезая их, и открывая ту скрываемую суть, а не дается с первого раза, укуса реальности, а пристальный взгляд может дать вход для преодоления тумана. Заметил также, что птица застыла на одном месте, словно туман её смущает, то ли сдерживает, не могу понять до конца это явление, которое находится за пределами рассудка, мыслимое иными категориями разума, а не теми, что видны зрению. Вынужденная остановка заставила проснуться и отринуть сон, в котором долгое время пребывал, не осознавая и части того, что происходило сейчас, а не в прошлом, как ситуации, направленной назад, а оттого не видимой в этом мире. Но туман не исчез, он сгустился, мешает проникать взгляду и синей птице памяти.
Начинаю думать мысль, которая сможет решить данную проблему:
–
Но туман не рассевается. Начинаю налегать на мысль, что станет ключом:
– Сознание определяет реальность. Глубокий взгляд из разума родит понятие. А желаемое исходит из мозга, который рисует иную реальность, что есть сейчас. Прерываю понятие здесь. Разрушаю сейчас. Начинаю смотреть глазами памяти, которая открывает врата в себя, даруя прошлое. Вхожу в эту реку. Продвигаюсь всё дальше. Туман уходит из моей головы. Всё открыто. Познал себя, исходя из глубокого взора внутрь. Вижу суть и то, откуда она исходит. Вступаю в прошлое. Туман уходит. Я шагаю внутрь прошлого и вижу всё сокрытое. Всё открыто. Двери распахнуты настежь. Три, два, один.
И, действительно, мнимый туман уходит, уносится куда-то, растворяется внутрь себя, и больше не скрывает того, что скрывал долгое время. Понимаю, что открыл тайну мозга, которую раньше не смог бы принять, ибо не поверил бы в реальность того, что случилось, и стало видимым преодолением преграды. Птица памяти без проблем летит дальше. Даже ускоряется, ибо нащупала вновь ритм, ставший осуществимым, если ничего не сдерживает, и не держит на месте цепями, которые были уловками мозга, которые не хотел пускать дальше, вглубь событий, в прошлое. Но оно открывается. Я лечу и вижу… Трудно описать словами. Внутри готовлюсь к этому. Итак. Что увидел? Что? Какое оно в реальности? Неужели двойник явления был прав или прав наполовину сказанной сути, который поменял в другую сторону? Вижу другое…
Обретаю увиденное знание и наконец, оно не имеет пробелов или частиц, которые изначально были стерты, а потому считались недоступными, либо знанием не достижимы, а глубоким анализом познались, как взгляд, видящий свой мозг, и понимающий всё то, что скрывается там. Вижу всю суть бытия. Не чувствую боли, понимаю, что она является нашим отражением на неё, и поменяется ракурс, она пройдет, и станет вымышленной, либо зримой и опознавательной, ибо понимаю суть явлений, которые ранее не видел так глубоко. Глубина была сокрыта, но раскопал в себя то, что боялся явить миру и познанию, в котором дознался знание, которое очень глубоко запрятано. Прямо надо было пройти по грани, которая откроет иную реальность, рисуемая сейчас, как понимание мира, либо прямое его осознание, словно суть явлений, понятых и узнанных в мысленном обращении, как трансляции бытия и события, сопряженного бытием и разумом, которые носят одну явь. И в этом понимании дохожу до осознания, творящаяся внутри, а, значит, могу являть всю событийность жизни, и понимать суть явлений, которые ранее скрывались, а сейчас понимаются, как достижение того, что и так знал.
Да, знал, но забыл, пребывая в лабиринтах памяти, которые подсовывали иную реальность, отличную коренным образом от того, что хочу увидеть и понять, как осознанность жизни, и её многогранность вхождения в пределы. Это распад всего видимого спектра, как глубокое извлечение таящихся величин, которые ранее таились в глуби сознания, и смог найти ту причину, послужившую следствием для появления целого мира, ранее не видимого, никак и не определенного, ибо ранее не обозначались так его понятые черты. Надо увидеть и понять то, что предоставила память в полное распоряжение и новое осознание яви, которую могу нарисовать и уразуметь, пребывая здесь, в этом осознанном состоянии, когда вижу то, что могу понять, но и процесс создания того, что создаю. Это создание нового мира. Вижу в глазах.