Меня зовут Адам. Первая книга
Шрифт:
Восьмая ступень. Ступаю.
Продвигаюсь и радуюсь от факта, что осталось мало. Ещё немного и покрою её. Видна цель шагов, но далеко. Приближаю её словами:
– Сюда относится эффект бабочки, который состоит в том, что маленький эффект может дать непредсказуемое и большее по накоплению влияния в будущем, ибо большее зависимо от малого. В большинстве случаев касается прошлого, если в нем что-то изменить, то принесет неизгладимые перемены в настоящем. События, происходящие в пространстве, тесно взаимосвязаны между собой. Пролетит бабочка,
Ступенька не появляется. Думаю мысль, проговаривая смысл:
– Здание мира держится на головах людей, сознательно не раскачивающих лодку. Если один человек захочет качки, то сработает стадный инстинкт и остальные начнут раскачивать. Инерция вступит в права, лодка перевернется. А ведь она вмещает многих. Так и с миром – стоит на целесообразности действий. Если кто-то изменит прошлое, то время простит. Но, если это сделают тысячи людей, то настоящее не выдержит и рухнет вниз, уничтожая живое, поглощая планету. Потому исходить из общего блага.
Девятая ступень появилась. Ступаю на неё в предвкушении исполнения. Оно путает карты. Осторожно подхожу к мыслям:
– Событийность жизни прослеживается там, где нет отвлекающих факторов, мешающих общему виду. События, как отдельно, так в сумме. Каждое из них имеет вес для воздействий в реальности. Надуманное и настоящее о событиях есть фантазии о мире. Подвластно разуму и нет действия придуманного. Если же наоборот, то не понятно, где вымысел, а где правда. Сложно разобраться, что следует из мира, а что из головы наблюдателя.
Ступеньки ожидаемо нет. Не расстроен. Усиливаю давление:
– Наблюдатель станет главным событием, если потребуется. Ведает, что пришло с годами наблюдений. В умозрительном опыте понимается суть и скрытая сила, чем она приведена в движение. Смотря вглубь узреть тайну, что видишь, ибо зрение зависит от объекта. Субъект смотрит, как событие прорисовывается, движется, как видит его. То, что выпадает из поля зрения, останавливается и ждёт, когда посмотрит на него.
Ничего не происходит. Стою на месте и злюсь, но подавляю запал негативных эмоций, ведь ненависть и ярость разрушают благие начинания. Проговариваю мысль:
– Явления – движение мысли. В них таится сила, которая до конца не изучена. Обретает грани, которых не видно рассеянным взглядом. Невозможно, думает мозг, отобразить движение мысли. Но явления видят мир насквозь, точно просвечивают рентгеном или изначальным.
Говорю:
– Любая тайна прекращает быть таковой, если открывается завеса и спускается рука, меняющая шаги тех, кто изначально думал, не может идти. Влияние извне пугает, но надо привыкнуть, – помогают свыше. И эта мысль надиктована.
Наконец, десятая ступень появилась. Ступаю на неё.
Смотрю вниз и понимаю, пропасть велика. Неизвестно, сколько лететь, если сорвусь. Как скоро достигну памяти, если долго продвигаюсь по пути?
Сомнение
Забываю, что значит покой. Тревога рушит планы на спасение, набрасывает петлю безысходности. Она расшевеливает улей проблем. Просыпаются пчелы. Вылетают из мозга. Жалят виной, что неправильно выбрал путь. И не ясен был план. Не оценил здраво груз. Прогибаюсь под ним.
Гиены фобий грызут изнутри и раздражают нервы. Фобии неистово бьют в колокола, напрягая спокойствие. Оно быстро сдает позиции, заполняющиеся клюющими курами осуждений.
Болит голова, мелькают звезды перед глазами, хоть нахожусь в голове. Резь и боль не дают покоя, соединяясь, неся вред, который суммируется, копясь и нарастая снежный комом. Он грозит раздавить эго, не заметив его.
Хочу убежать, но ступенька ограничивает бег, презрительно светится.
Боюсь. Позволяю страху зайти в себя. И это ошибка: не надо давать ни дюйм сознания. Иначе захватит пространство, не насытится, а будет требовать, пока не заберёт тело без сопротивления. А как защищаться, если разум крошится от случившегося. Вижу со стороны сознание, которое кричит от беспокойства. Не понимает значения страха.
На познание не хватает времени и разума. Фобос действует быстро, забирая власть у Хроноса. Дробит подсознание на грани, которые падают вглубь тела, подобно сердцу, ушедшему в пятки от страха. Когда начинаешь жить эмоцией, то трудно сопротивляться. Нельзя выстроить защиту или линию сопротивления. Она не впустит или отстроит линию обороны.
Молот страха разбивает спокойствие. Чувствую тревогу, теряю равновесие, могу в любой момент сдать город или позиции, вверенные мне для защиты от внутреннего врага. Не могу выполнить задание, страдаю, ибо находиться в теле, которое крошится из-за осознания слабости, трудно. Точно пребывать в дереве, когда его рубят. Видишь, чувствуешь, но изменить не в силах. Когда пытаешься, тогда сносят вместе с деревом, ибо такова поступь ужаса. Он властвует над не готовыми сопротивляться людьми. Нести ответственность за то, что случилось.
Жить, а не погружаться в страх. Не могу, ведь завладел душой, застав её врасплох, поражая и удивляя, захватив. Ощущение сковывающей беспомощности, не дающей ни шанса отбросить врага назад или сделать спокойствие главным для тела. Ощущение опасности губит. Успокоиться, но нет.
Новый удар поражает, убивает последнее здравомыслие, которое удерживаю в трясущихся руках. Они стараются быть сильными, но не могут, утрачено свойство. Его невозможно применить и дать волю тому, что покрыто сплошным спазмом, сковывающим волю и желание дать отпор, продолжить сопротивляться, выразить готовность к борьбе.