Меня зовут Арам
Шрифт:
— Тысяча таких, — сказал он. — могли бы, наверно, убить человека.
— Они стадами не водятся. Вряд ли вы увидите больше одной сразу.
— Большая жаба, наверно, может загрызть человека до смерти.
— Они не растут большие. Больше такой, как эта, они не бывают.
— Какие огромные глаза для такого маленького создания. Ты уверен, что они не сердятся, когда их хватают руками?
— Они, наверно, сейчас же забывают об этом, как только их отпустишь.
— Ты в самом деле
— Да, вряд ли у них хорошая память.
Дядя выпрямился и глубоко вздохнул.
— Отпусти ее с миром, — сказал он. — Не надо быть жестоким с невинными тварями божьими. Раз она не ядовитая и не злопамятна, ростом не бывает больше мыши и не собирается в стада, отпусти эту робкую крошку на землю. Будем добры ко всем зверюшкам, которые живут на земле вместе с нами.
— Хорошо, сэр.
Я опустил рогатую жабу на землю.
— Осторожнее, — сказал дядя. — Пусть ничто не тревожит этих поселенцев на моей земле.
Рогатая жаба заковыляла прочь.
— Эти зверьки, — сказал я, — живут на таких землях веками.
— Веками? — сказал дядя. — Ты уверен?
— Не то чтобы уверен, но думаю, что так. Во всяком случае, они всё еще здесь.
Мой дядя поглядел на свою землю, на кактусы и колючие заросли, на небо над головой.
— Да чем же они тут питались все время?
— Не знаю, — говорю.
— А как ты думаешь?
— Насекомыми, наверно.
— Насекомыми? — вскричал дядя. — Какими еще насекомыми?
— Жучками какими-нибудь, откуда я знаю. Мало ли как они там называются. Я могу спросить завтра в школе.
Мы продолжали шагать по безводной пустыне. Когда нам стали попадаться какие-то ямки в земле, дядя остановился и сказал:
— Кто это там живет?
— Луговые собачки.
— А что это такое?
— Ну, — говорю я, — это что-то вроде крысы. Они принадлежат к отряду грызунов.
— Что делают все эти твари на моей земле? — говорит дядя.
— Да они ведь не знают, что это ваша земля. Живут себе здесь с давних пор.
— Не думаю, чтобы эта рогатая жаба когда-нибудь раньше смотрела в глаза человеку.
— Да, едва ли.
— Как по-твоему, я ее напугал?
— Наверно не знаю.
— Если и напугал, то не намеренно. Знаешь, я собираюсь выстроить здесь дом.
— Вот как!
— Непременно, — говорит дядя. — Великолепный дом.
— Далековато немножко.
— Всего лишь час езды от города.
— Если делать пятьдесят миль в час.
— тут нет пятидесяти миль до города. Всего тридцать семь.
— Ну, придется накинуть немного лишку на плохие дороги.
— Я построю себе чудеснейший дом, — говорит дядя. — А кто еще живет на этой земле?
— Ну, тут еще водится три или четыре вида
— Ядовитых?
— Большей частью нет. Хотя вот, скажем, гремучая змея…
— Да ты что? Неужели тут водятся гремучие змеи?
— Вот на такой земле они обычно и водятся.
— И много их тут? А?
— В среднем на акр? Или на все шестьсот сорок акров?
— В среднем на акр.
— Ну, пожалуй, штуки три на акр наберется. По скромному подсчету.
— Три на акр? По скромному подсчету?
— Ну, может быть, две.
— Сколько же это выйдет на весь участок?
— Сейчас поглядим. Две на акр. Шестьсот сорок акров. Приблизительно полторы тысячи.
— Полторы тысячи гремучих змей?
— Акр тоже штука изрядная. Две гремучие змеи на акр — это не так уж много. Они не часто будут вам попадаться.
— А что тут еще есть у нас ядовитого?
— Да больше, кажется, ничего. Все остальные зверюшки безвредные. Да и гремучие змеи тоже не так уж опасны, если на них не наступишь.
— Ладно, — сказал дядя. — Ступай вперед да хорошенько смотри под ноги. Увидишь змею — гляди не наступи на нее. Я вовсе не хочу, чтобы ты погиб одиннадцати лет от роду.
— Хорошо, сэр. Я буду смотреть внимательно.
Мы повернулись и пошли назад к «форду». Ни одной змеи я на обратном пути не увидел. Мы сели в машину, и дядя закурил сигарету.
— Из этой унылой пустыни я сделаю сад.
— Да, сэр.
— Я знаю, какие передо мной трудности, и знаю, как их преодолеть.
— Как?
— Ты, конечно, думаешь о рогатых жабах или гремучих змеях?
— Я думаю о трудностях.
— Первым делом найму несколько мексиканцев, чтобы они поработали тут как следует.
— А что они будут делать?
— Сначала расчистят целину. Потом поищут воду и выроют мне колодец.
— Где выроют?
— Прямо в земле, — сказал дядя. — Когда у нас будет вода, я велю им вспахать землю и приступим к посадке.
— А что вы будете растить? Пшеницу?
— Пшеницу? — вскричал дядя. — На что мне пшеница? Хлеб стоит пять центов булка. Я посажу гранатовые деревья.
— А почем идут гранаты?
— Трудно сказать. Гранаты фактически не известны в этих краях. Может, по десять, пятнадцать, а то и двадцать центов штука.
— А что еще вы думаете сажать?
— Я задумал посадить много разных деревьев.
— Персики?
— Да, акров десять.
— А как насчет абрикосов?
— О, еще бы! Прелестнейший фрукт — абрикос. Изящной формы, чудесного вкуса и с восхитительной косточкой. Акров двадцать я засажу абрикосами.
— Не пришлось бы только мексиканцам повозиться с водой. Найдется она тут под землей?