Меня зовут Бригантина
Шрифт:
— Договорились, — тут же угомонилась Брыся. — Я тогда потом наорусь, дома…
Она пролезла под Маринины ноги, пристроила голову на вентиляционное отверстие и тут же заснула. Ричард дремал сзади, нервно ворча и взлаивая во сне. Наверное, ему снилась судья-англичанка.
Отстояв положенное в традиционной пробке, мы, наконец, добрались до нашей деревни. Тут Брыся проснулась и пихнула меня носом в бок — пришло время выполнять обещание. Я молча кивнула и свернула в переулок, где жил доберман. Едва мы остановились у его дома, Брыся высунула голову из окна и негромко крикнула:
— Эй,
— Это ты, что ли, мелочь? — ответил доберман, зевая и потягиваясь. Он дремал на террасе и был в хорошем расположении духа.
— Я первое место заняла! На Чим-пи-анате!
— Ничего себе! — протянул доберман, вытаращив глаза от удивления. — Когда это?
— Только что! — хихикнула она. — Смотри, а у меня хохла больше нет! И прическа!
Она покрутилась, показывая себя с разных сторон.
— Ничего себе… — повторил доберман и вдруг заорал во все горло: — Наша Щепка победила!
Со всех окрестных дворов тут же донеслось собачье многоголосье:
— Ура-а-а-а! Щепка победила! Ура — Щепке!
— Я не Щепка! — гордо сказала Брыся. — Меня зовут Бригантина!
— Ее зовут Бригантина! — заорал доберман. — Все слышали?!
— Бри-ган-ти-на! — скандировал хор. — Ура-а-а-а!
— А тебя-то как зовут? — спросила Брыся, жмурясь от удовольствия. — А то так и разойдемся, толком не познакомившись!
— Феликс, — представился доберман. — Ты это… того… зла не держи, ладно? Я рад, что ты победила, и они, похоже, тоже… — он кивнул в сторону улицы.
— Я не умею зло держать, — неожиданно серьезно ответила Брыся. — Ладно, нам пора…
Мы вернулись домой. ЖЛ встретил нас накрытым столом и принесенной из подвала бутылкой шампанского. Измученные дорогой, собаки быстро поели, улеглись бок о бок на диван и сразу заснули. Мы сели ужинать, наперебой пересказывая ЖЛ все наши приключения.
— Интересно все-таки… — сказал ЖЛ, выслушав наш сбивчивый рассказ. — Я ведь не верил, что она победит. Она же всего боится, от всех шарахается…
— А я верила, — твердо сказала я. — У Брыси с самого начала было все, чтобы выиграть. И вообще, талант есть у каждого. Надо только помочь ему поверить в то, что он способен на большее, и тогда он обязательно выиграет…
24.
Мы скоро переезжаем!
Июнь и июль выдались исключительно дождливыми: в нашем подвале постоянно стояла вода, в которой, по словам Брыси, кто-то тихо квакал по ночам. Стены покрылись черной плесенью, и по ним важно расхаживали огромные лесные пауки.
Однажды вечером, когда Брыся задумчиво следила за этим неспешным парадом, а ЖЛ, громко вздыхая, откачивал воду из подвала, я, наконец, решилась:
— Хватит! Надоело! Переезжаем! А то мы скоро сами плесенью покроемся, и у нас отрастут ноги, как у пауков!
— А я как раз хочу такие ноги, — мечтательно произнесла Брыся. — Тогда удобнее будет за ними бегать! Может, останемся?!
— Брыся, если ты начнешь бегать еще и по стенам, мне придется посадить тебя в вольер и кормить бананами, как макаку. Так что даже не мечтай.
Расстроенная
На следующий же вечер, сразу после работы, мы поехали смотреть предложенные нам дома. Один из них нам понравился: абсолютно белый, как внутри, так и снаружи, с новенькими окнами, дверями, греющимся полом и стойкой-баром из фальшивого черного мрамора. Мы одобрительно переглянулись. Агент показал нам огромный, на три машины, гараж, комнаты, туалеты, ванную… Все было как с иголочки.
Потом мы вышли в то место, которое агент гордо называл садом. На голом, похожем на выжженное футбольное поле, небольшом участке одиноко рос безымянный куст, покрытый розовато-ситцевыми цветочками. Контраст с зеленым буйством нашего дикого лесо-сада был разительным. Я посмотрела по сторонам: соседские дома похожи на этот, как две капли воды. «Один владелец, — видя наши удивленные лица, пояснил бойкий агент, — вся улица ему принадлежит…».
На газоне соседей слева пасся складчатый шар-пей. Его нос напоминал боксерскую грушу. Он подошел к забору и прислонился к сетке, прозрачно намекая, что неплохо бы познакомиться. Я присела на корточки и протянула ему ладонь.
— Как тебя зовут? — спросила я.
— Тай, — коротко ответил он. — А тебя?
— А меня — Ирина. Мы, наверное, скоро сюда переедем.
— Насовсем?
— Нет, — ответила я, — года на два, я думаю. А вы тоже снимаете?
— Да.
Я просунула палец в дырку и почесала его надутый нос.
— А ты так все время разговариваешь? Кратко, я хотела сказать.
— Да, — улыбнулся он, — порода такая. Буддисты вывели.
— Ясно, — рассмеялась я, — у меня тоже собака есть, но она болтливая, как сорока. Задает кучу вопросов и все время требует ответы.
— Пусть болтает, — великодушно разрешил шар-пей. — Может, я ее молчать научу. Дзен. Слыхала?
— Ага. Но ты особо не надейся. Она, конечно, способна молчать, но только когда спит.
Он пожал плечами:
— Посмотрим…
Мы попрощались. Я вернулась в дом, где агент рассказывал ЖЛ об обитателях деревни. Я подумала о Брысе, о том, как тяжело ей будет расставаться с друзьями, с диким садом, ежами и пауками, кротами и улитками… Но оставаться в старом доме у нас больше не было сил, а о том, чтобы провести в нем еще одну промозглую зиму, не могло быть и речи. Мы поехали домой, обсуждая предстоящий переезд.
— Брыся, у меня новость! — сказала я, едва мы вошли в дом. — Мы скоро переезжаем!
— Как это? — заинтересованно спросила Брыся.
— Мы нашли новый дом, теплее и лучше, — сказала я и погладила ее по голове. — Ты не расстраивайся, там тоже есть соседская собака…
— Ничего себе! — повторила Брыся и озадаченно покрутила головой. — Пойду расскажу Энди и Робину!
Она умчалась в сад. Я сварила себе кофе и устроилась на диване. В глубине сада по-прежнему нежно розовел вереск, и я с грустью подумала, что больше никогда его не увижу. Собаки прибежали на террасу. Я вышла к ним.