Меня зовут Бригантина
Шрифт:
С трудом оторвав взгляд от беззаботно-счастливой щенячьей морды, я посмотрела в сад: знакомый холмик все так же чернел в глубине. В тот же вечер я посадила там цветы — розовато-лиловый вереск, символ бессмертия и красоты.
4.
Ее зовут Бригантина…
Четверг наступил неожиданно быстро. От необходимости скорого принятия решения я чувствовала легкое удушье. Но в сумке уже лежала чековая книжка, а я думала о том, где купить детские барьеры для лестниц.
Питомник Жюли оказался неожиданно большим. Это
Отбивая меня от радостно визжащей стаи, Жюли пыталась что-то объяснить, размахивала руками и притворно сердилась на собак. Потом просто схватила меня за рукав и потащила в комнату, отделенную от остальных помещений единственным в доме барьером. Это был детский сад, где в загончике смирно сидело три щенка. Увидев нас, они, как по команде, повернули головы и стали меня разглядывать.
Жюли перелезла через барьер и вручила мне Шоколадку. Я стала внимательно рассматривать ее, затрудняясь сказать что-то конкретное. Все маленькие спаниели ужасно трогательны, и это сильно сбивает с толку. Что-то должно было мне подсказать, что это именно она. Я прислушалась к себе. Тишина.
Мы немного поговорили о собаках, Жюли отвезла меня на вокзал, и я, смалодушничав, пообещала принять решение вечером и завтра позвонить. В вагоне я ехала одна и могла полностью сосредоточиться на своих ощущениях. Признаться, этот первый опыт меня не столько разочаровал, сколько насторожил. Ни одна струнка не дрогнула во мне, когда я взяла щенка на руки. Может, виновата пустота, оставшаяся в моем сердце? Вернувшись домой, я послала Жюли короткую записку: извинилась за потерянное ею время и пожелала удачи Шоколадке.
Впрочем, я решила не сдаваться, открыла интернет и начала просматривать всякую всячину, посвященную спаниелям — приобретение щенка, стрижки, выставки… Все это было так близко, знакомо и в то же время бесконечно далеко, как будто я вернулась в свои двадцать лет.
Юджи… Она была ужасно смешная, даже нелепая: из одной брови торчали белые вибриссы, из другой — черные, а взгляд был не по-детски мрачен. Заводчица оценивала ее не очень высоко, настойчиво предлагая мне на выбор двух других щенков, гораздо более, с ее точки зрения, удавшихся. Но я захотела именно эту, ни на что не похожую и ужасно смешную. Я улыбнулась, вспомнив, как по дороге домой она описала мои новые джинсы…
Углубившись в воспоминания, я зашла на сайт знакомого питомника в Москве. Интернет отозвался глухой пустотой, сообщив, что сайт и питомник закрыты в связи со смертью хозяйки. Я искренне расстроилась, и тогда, наудачу, набрала по-русски «английский спаниель, питомник». Первый же выпавший сайт пробудил во мне смутные воспоминания: лицо хозяйки показалось знакомым. Мы точно виделись, наверное, на выставках, лет пятнадцать назад…
Я нажала на ссылку «Щенки». С единственной фотографии, размещенной в этом разделе, на меня смотрел… клоун.
Выражение морды совершенно
Побродив еще немного по сайтам французских питомников, я поняла, что ни в чем не могу разобраться — шквал информации, фотографии, родословные… Попробуй-ка тут сделать выбор! А повторять опыт с «Шоколадкой» мне не хотелось.
Я вернулась на русский сайт, боясь, что клоун мог куда-то исчезнуть. Но фотография была на месте. Завтра позвоню, решила я.
Наутро, едва проснувшись, я позвонила в Москву. К телефону подошла сама хозяйка, Марина. Две минуты разговора, и вот оно, неизбежное:
— Вы у меня на сайте были? У меня девчонка сидит, ей четыре месяца. Продавать «на диван» не хочу. Лучшая сука в помете. Фото видели?
— Да…
— Хотите?
— Да…
— Ее зовут Бригантина, Брыся. Может, переименовать, если не нравится?
Я подумала, что ни мой муж, ни наши французские друзья никогда в жизни не выговорят это имя: французское нёбо абсолютно неспособно именно на «ы» и «я».
— Нет, не надо ничего менять. Брыся — это прекрасно, — твердо ответила я.
Она прислала мне несколько фотографий. На одной из них Брыся висела на заборе, корча рожи и уцепившись за сетку всеми четырьмя лапами. Я поняла, что деваться мне некуда.
Я позвонила мужу и сказала, что нашла именно то, что искала.
— А как же Греция? — спросил он.
— Я полечу за ней в Москву, как только мы вернемся. Хочешь, я пришлю тебе ее фото на мобильный?
— Давай, а то все-таки очень хочется узнать, что ты там такое приобрела. Пусть даже постфактум, — съехидничал ЖЛ.
Я отправила фото с забором. На том конце провода захохотало:
— Умора! А как зовут?
— Брыся.
— Как-как? Бри-иссъя-я?
— Ну, примерно…
— А сколько ей будет, когда ты ее заберешь?
— Семь месяцев.
— Хм… взрослая. Но ты довольна?
— Не то слово…
Главное — дождаться сентября. Ничего, я терпеливая. Скоро мы отправимся на остров Тинос, туда, где, согласно преданию, живет греческий бог ветров Эол. И каждый раз, когда подует северный ветер, я буду думать о маленьком клоуне с гордым морским именем, который еще не знает, что у него есть я…
5.
Какой красивый у тебя хвост!
Июль пролетел так быстро, что я почти и не заметила. В основном, он состоял из подготовки к путешествию, просмотров фотографий Греции и выбора маршрутов. Жадно разглядывая интернетно-ослепительную голубизну Адриатики, мы находили в себе силы переносить удушливую парижскую духоту.
Наконец, долгожданный день наступил, и мы сменили офисные костюмы на беспечные шорты, а компьютеры и телефоны — на маски и ласты для подводного плавания. Путешествие было долгим, но оно того стоило: через три дня мотогонки я валялась на самом нежном в мире песке греческого пляжа и перелистывала книгу по воспитанию собак. Когда же мне надоедал песок, я брела в местное интернет-кафе и застывала перед компьютером, как геккон в ожидании мухи. Марина регулярно высылала мне Брысины фотографии, и, даже если в ящике не оказывалось ничего нового, я все равно любовалась старыми снимками.