Меняя завтрашний день
Шрифт:
— Теперь, когда ты все знаешь, — незнакомка нашла стул в комнате и села возле высокого узкого окна, за которым к этому времени разгорался новый день, — можешь делать все, что вздумается. Можешь сбежать, можешь остаться, но должна тебя предупредить, что выйти из этого времени довольно-таки проблематично. Здесь и нет этого самого времени. Посмотрим, как ты сможешь прожить здесь хотя бы одну недельку и чтобы с тобой ничего не случилось. А теперь позволь оставить тебя одну, так как у меня — увы! — куча дел.
Вика сидела на кровати совершенно потерянная и ошеломленная происходящим. Она чувствовала непреодолимое желание проснуться и забыть обо всем, но это был не сон. Даже не действительность,
Тем временем незнакомка потушила сигарету о косяк двери и неслышно выскользнула из комнаты, оставив дверь незапертой.
Вика, совершенно растерянная, вышла в коридор, и узкая каменная винтовая лестница вывела ее на улицу. Сделав несколько шагов в сторону от дома, девушка обернулась.
С виду — вполне обычный дом в четыре этажа трапециевидной формы, однако выглядел так, словно находился в эпицентре военных действий. Фасад дома сильно поврежден: везде виднелись многочисленные трещины, кое-где отвалилась штукатурка, обнажая деревянные балки и доски, грубо сколоченные друг с другом. Сад вокруг дома также находился в плачевном состоянии: повсюду росла сорная трава вперемежку с высокими колючими кустами с красноватыми шипами. С другой стороны дома холм обрывался, открывая перед глазами огромную территорию, сплошь покрытую лесом, который переживал спад своего осеннего великолепия. Кое-где еще алели и золотились остроконечные верхушки деревьев, но основная их масса осталась без листьев: приземистые деревья тянули к небесам оголенные искривленные ветви. Вика наблюдала за белесым туманом, который висел рваными клочьями в низинах. Где-то вдалеке среди этой лесной тишины плыли неясные звуки волынки, протяжные трели которой словно сливались с прохладным воздухом и казались совершенно неотличимыми от утреннего пейзажа.
Вскоре девушка уже шла по прихваченному утренним инеем ковру из лесных листьев, в надежде найти путь, который все равно куда-нибудь приведет. Не прошло и часа, как Вика заметила дорогу, по ту сторону которой простиралось поле с высокими высохшими травами, окруженное буковыми и дубовыми деревьями. Через некоторое время девушка увидела вдали высокие дугообразные горы, поросшие хвойными лесами. Вдалеке виднелись разбросанные по склонам гор небольшие деревянные домики с железными или черепичными крышами, одинокие сарайчики и высокие столбы сена, нанизанные для просушки на колышки.
Спускаясь с холма по еле видневшейся под опавшей листвой тропинке, вдалеке Вика увидела огни.
Впереди показался город.
Глава 4
Румыния, сентябрь 1995 года
Начал накрапывать мелкий дождь, и к тому времени, когда уже стемнело, перешел в ливень. Сумерки оказались так глухи и туманны, что даже многочисленные городские огни терялись за пеленой дождя и сумрака. Где-то вдалеке грохотал уходящий поезд, шум от которого гулко отдавался эхом в долине, смешиваясь с шумом воды, потоками льющейся с небес.
Небольшой город располагался в предгорной низине. Красные, желтые, розовые фасады домов пестро выделялись на фоне темнеющей зелени гор, перемежавшейся с огненной расцветкой лиственных деревьев. С наступлением темноты окружающие горы приобретали светло-голубой оттенок, оттеняя кирпично-красные крыши домов. Устремленные вверх шпили и крыши высоких каменных домов в готическом стиле, покрытых бурой черепицей, являли собой резкий контраст с серыми зубчатыми стенами города, за которыми скрывались небольшие двух — трехэтажные домики с островерхими крышами и большими высокими воротами. Строения стояли плотно друг к другу и, казалось, что в случае нападения на город, его
По мере приближения к окутанному мраком городу, россыпь праздничных и разноцветных огней завораживала, когда ближайшие к дороге дома можно было сравнить с новогодними елками, проглядывающими сквозь хвойные и буковые деревья. Чем дальше скользил взгляд Вики к горизонту, тем сильнее казалось, что город растворяется в дрожащих мерцающих огнях и вдали уже не было видно отдельных сооружений, лишь целое море огней, отделенное от всего мира стеной темной воды…
Вскоре Вика была уже в городе и шла по узким извилистым улицам, стараясь хоть что-нибудь узнать об этом необычном месте, однако ей пока что ничего не удавалось — на безлюдных улицах и под крышами домов с трудом можно разглядеть серые очертания припаркованных автомобилей. Когда она шла мимо чернеющего силуэта часовни с одиноко стоявшей во дворе высокой бронзовой статуей, то заметила надпись «1477» на передних деревянных воротах, контрастировавших с почерневшими, словно от пожара, стенами высокого здания. Вика пригляделась поближе и заметила в отдалении небольшую табличку, надпись на которой гласила, что эта часовня на самом деле — румынская церковь Святой Марии. Церковь казалась неотделимой частью разыгравшейся непогоды, молчаливо возвышаясь над целым городом.
Единственным звуком в городе оставался шум проливного дождя, а единственное, что мог видеть любой человек — это неясный свет уличных фонарей, тонущих в вечерней мгле. Казалось, все слилось в единое целое, все предметы тонули в темноте и первое, что можно отличить от прочих сооружений, были высоченные шпили далекого древнего замка на вершине горы, уходящие в темные вспухшие облака, которые при редких отблесках молнии расцвечивались красноватыми бликами. На глаза то и дело попадались очертания старинных замков, крепостей и других военных укреплений, на которых сказывалось влияние готического стиля. Что касается остальных сооружений, то большая часть домов, которые попадались на глаза, находились в весьма плачевном состоянии, требующие длительного капитального ремонта. Нередко встречались такие дома, где их окна казались словно наспех заколочены досками или фанерными листами.
По голове и по плечам нещадно били крупные косые капли дождя, смешиваясь со звуком собственного дыхания, в ушах стоял только гул ветра и шум дождя. В такие минуты даже цвета начисто пропадают, оставляя лишь то, что сейчас притаилось между чёрным и серым. Вике нестерпимо хотелось забраться в какой-нибудь глухой уголок и переждать ненастье, однако, желание найти сухое и теплое помещение оказалось сильнее минутной слабости. Словно в ответ на ее просьбу, перед ней возник хорошо освещенный трехэтажный дом, и в нем, судя по названию на вывеске, располагался трактир. Вика поспешила войти внутрь, желая хоть ненадолго укрыться от проливного дождя.
В ярко освещенном холле трактира стояли массивные деревянные кресла, которые блестели лаковыми поверхностями в свете множества настенных светильников. Рядом с креслами у входа стояла большая темно-красная напольная ваза с типичным турецким орнаментом — серебряные и золотые узоры состояли из изогнутых, испещрённых прожилками листьев, розеток, завитков и распускающихся цветов.
В обеденном зале Вика заметила простой дощатый пол, неприкрытую кирпичную кладку стен, грубоватые кованые светильники под потолком, ряды глиняных кувшинов и стеклянных бутылок со спиртным на полках в глубине зала, окутанные сигаретным дымом от множества курящих в помещении мужчин. Спокойный и сдержанный колорит трактира оживляли только яркие пятна занавесок на окнах и напольная ваза в холле.