Мера человек: Выбор
Шрифт:
— Мы тоже зовём, и нам тоже отвечают.
Сдаваться я не собирался:
— Кто такой Абсолют?
О, да, у меня была ещё куча вопросов, и раз мы тратим время на пустую болтовню, я выжму из этого максимум.
— Выбор.
— Что? — вырвалось у меня.
— Абсолют — это чистая воля, истинный выбор. Центр силы и намерения.
Я устало присел на корточки.
Неожиданно из пола прямо передо мной, раздвигая ставший сыпучим грунт, вылезло яйцо.
Принцесса шершней тепло коснулась моего разума. Она благодарила, радовалась, что я жив. Её печалило, что я не понимаю этих существ, ей не нравился мой выбор. Но принцесса принимала его.
— Ты — единственный, кто ощутил Зов Инфериора, — вдруг сказали голоса, — Но мы предупреждаем тебя.
Снова затяжная пауза.
Я уже знал, о чём они говорят. О Белиаре, естественно. Но всё же пришлось уточнить:
— Вы о Белиаре?
— Ты легко произносишь имя демона. Демоны — это люди, предавшие Небо. Предавшие свою природу. Предавшие Инфериор.
Я прищурился. Опять проверка?
— Разве Небо — не захватчик? — спросил я.
— Небо — это законы.
— Получается, Бездна просто переписала законы?
— Нарушила.
Существа ещё не знали, к чему я веду. Поэтому моё лицо растянула улыбка, когда последовал следующий мой вопрос:
— А Дагон?
Я ощутил удивление у моих собеседников. Несколько бросились вперёд в порыве ярости, рядом из темноты показался длинный двойной язык. Таким тросом только корабли пришвартовывать.
Животные зашептались, обсуждая мою дерзость. Я же не удержался, и продолжил.
— Ведь Дагон — это Просветлённый ноль?
— Откуда ты знаешь? — вопрос прозвучал слегка беспомощно.
— И баюкает Отца, лишь бы тот не разрушил Инфериор, — как ни в чём ни бывало, продолжал я.
— Человек, ты говоришь о вещах, неподвластных твоему разумению.
— Но то, что он демон, я прекрасно вижу, — закончил я свою мысль, — Неверный выбор спасает Инфериор? Так, что ли?
— Дерзкий человек, — снова клацнули передо мной огромные челюсти.
— Какой есть, — со вздохом ответил я, стирая с щеки упавшие капли слюны, — Отдайте мне девчонку, и я пойду дальше.
— Неверный выбор! — заметались передо мной разъярённые глаза, — Ошибка!
Я стоял, лишь жмурясь от порывов хищного дыхания. Через несколько секунд волна животной злости схлынула, и моего разума коснулась улыбка принцессы шершней.
Она с радостью сообщила, что Инфериор в который раз принимает выбор своего непокорного жителя.
Неверный выбор. Благословение и проклятие этого мира.
Перед моими глазами пронеслась картина. С самых древних времён, ещё когда первый ноль сделал выбор и принял силу. Когда частицы Абсолюта, осознавая свою мощь, вставали на тёмный путь. Когда божества грызлись между собой за крупицы власти.
Именно выбор приносил разрушительные войны в Инфериор. И он же спасал его.
Поэтому его так боятся.
— Ступай, — сказали существа, — Но помни. Демоны не слышат Инфериор.
Я сразу же подумал о Дагоне, но тут же пещера схлопнулась, погружая меня в темноту. Я едва успел рвануться вперёд, вытянуть руку и крикнуть:
— Грезэ!
Но меня обволокло песком, он залез повсюду. За шиворот, в уши, в глаза.
Дальше только картинки. Видел я их собственными глазами или нет, я не понимал, но меня словно несло по пустыне. Сверху и снизу, я словно был песком, который поднимался ветром, и снова падал, перекатывался с бархана на бархан.
Толпы обезумевших зверей, двигающиеся к Каудграду. Убив всех «неотмеченных» в своих рядах, они рвались вперёд, повинуясь чьему-то приказу.
Успели уйти войска Хораса из земель Скорпионов или нет? Я не знал.
Но надо попытаться их остановить. Могу ли я что-то сделать? Я полетел к безумцам, пытаясь их обогнать, сдуть, сбить с ног.
— Мы не хотим убивать зверей. Они не ведают, что творят.
Я тоже не хотел. Но сейчас это было необходимо.
Едва я об этом подумал, как под ногами озверевших зомби вдруг пришли в движение пески, стали показываться клешни огромных скорпионов.
Инфериору это не нравилось. Сейчас он повиновался моему желанию, но больше такого не повторится.
Мне тоже не нравилось убийство. Тем более, я уже знал, что метки Бездны можно снимать.
— Я помогу, — только и сказал я, когда снова упал песком на бархан.
Крики обезумевшей армии, погибающей в лапах пустынных чудовищ, потонули в темноте.