Мера человек: Выбор
Шрифт:
На миг обернувшись, я понимаю, что есть только один способ сбросить такую погоню…
— В линию, идиоты! — орал командор, сильверитовая броня которого была уже вся залита кровью.
Он махал клинком, срубая залетающих через ряды защитников «меченых», потом хватал за шкирку своих падающих зверей, ставил их на ноги и кричал:
— Зверьё пустое, давайте, молитесь вашему Небу!
Ага, вспомнил он про Небо. Когда Бездна загнала ему свою ересь по самую глотку.
«Марк, я долго не продержусь…
Я понял, что когда попытался ударить тех зверей мерой, то открылся сам. А там, у меченых, уже сила не зверя, а демона. Тем более, не одного.
Вот я дурак, ну сам же виноват!
Рывок вправо, влево. У Грезэ взвились волосы, это через её развевающуюся причёску пролетело копьё.
Защитный отряд уже близко, и командор поворачивает голову, смотрит прямо мне в глаза. Его лицо вытягивается, когда он понимает, что я — это остриё атаки, собирающее по следу за собой ораву меченых.
Он начинает хлопать по спинам своих зверей, рывком кидает лучников на эту сторону. Машет клинком, хрипит от злости:
— Стреляй! Вон того, с девкой! Убейте!
Стройные ряды зверей выставили копья, будто от наступающей конницы. Но я в последний момент пропускаю силу земли сквозь тело, и, сделав слабое движение клинком, посылаю «земную волну».
От командора тоже прилетает какая-то магия, наши атаки встречаются. И звери оказываются в двойной мясорубке, летят во все стороны мелкие куски…
Прямо передо мной прогал, оставшиеся воины пытаются перекрестить копья, не пустить.
— Ты… — орёт командор, когда я в прыжке врубаю ему колено в нагрудник.
Сильверит проминается, человека сносит, и несколько шагов он мне служит, как подстилка для скольжения. Мы сбили с ног несколько лучников, в следующий же миг я отпрыгиваю в сторону.
Колено болит, изворотливости никакой, и я врубаю маскировку на всю.
Я песок, я тень, я воздух!
Стрелы свистят мимо, бедные звери пытаются сфокусироваться. Но они уже видят совершенно другую опасность.
Толпа меченых врезается в отряд следом за мной, и начинает рубить защитников направо и налево. Командор попытался вскочить, схватить клинок, но на нём сверх оказалось пятеро зверей.
Замельтешили клинки, но я уже не смотрел. Послав короткий мысленный призыв зверям впереди, я скользнул по их напуганному разуму.
И они не увидели впереди ничего, кроме несущейся оравы обезумевших соратников.
Проскочив мимо, я наконец вылетел к краю тракта и понёсся по бархану вверх. И в этот момент я почувствовал прилив сил — светлячки духа начали прилетать с пути моего побега.
Один, другой, третий… Да твою-то нулячью! Меня теперь не увидит только слепой!
Тут же застучали по песку стрелы, траектории опасности стали бить всё ближе и ближе. Оказавшись на склоне, я стал лёгкой мишенью для армии внизу.
Таким пьяным шагом я не бегал ещё никогда. Я прессовал под
Ещё через пару мгновений я перепрыгнул через вершину, перевалился, поскользил по песку…
Крики и стоны сотен зверей резко стали глухими, будто отрезало их. Здесь шумели только мои дыхание и топот ног.
Слишком много ног… Твою нулячью мать!
Мне пришлось уйти в сторону, но тут же опора подо мной будто ушла, лишая равновесия. Магия земли!
Но я сразу же хватаюсь за чужое намерение, и возвращаю атаку назад, прямо в разум противника.
— А-а-а!!! Дерьмо нулячье!
И мимо плеча пролетает клинок, срезав мне застёжку нагрудника. Ремень лопается, и резко становится неудобно бежать.
Я торможу, скидываю яйцо, перекатываюсь, аккуратно укладываю девчонку.
И в следующий миг едва успеваю заблокировать удар ногой. Тут же в лицо прилетает кулак, я отдёргиваю голову, пытаюсь отмахнуться мечом…
Но Хали уже в беспамятстве, а вместе с ней и улетучилась моя техника меча. Поэтому противник перехватывает мою ладонь, уводит на залом.
Я кое-как на автомате уворачиваюсь, умудряюсь не отдать клинок, но тут же новый удар по вооружённой руке… и меч улетает куда-то в сторону.
Передо мной, пританцовывая, как каратист, один из тех людей, в тёмных доспехах. На третьем персте много крови, но он целый. И очень злой.
— Падаль синяя, сейчас ты сдохнешь, — выдавил он, сплюнув от ненависти.
— Знаешь, сколько мне говорило об этом? — я щерюсь, набирая через землю энергию.
Ничего не ответив, противник снова бросается в атаку. Он быстр и точен.
В армейке и в учебке телохранителей я проходил необходимые курсы, в наши тела вколачивали до автоматизма некоторые приёмы. Но они все были рассчитаны на противников средней подготовки, и всё должно было решаться за секунды.
Этот же всю жизнь положил на обучение боевому искусству. И на каждый мой удар он имел до десяти вариантов ответов.
Я вроде бы почти достал его… Но тут же таранный контрудар скидывает меня на песок, покрывало сорвалось, и снова мои скудные пожитки разлетаются во все стороны.
Да, ну твою-то мать!
Песок в глазах, я на миг ничего не вижу. Пальцы погрузились в песок, и вдруг обхватили кинжал. Инфериор, ты подыграл мне?!
— Сдохни! — мою шею обвивает позади борцовский захват.
Из него не вырвешься, если только не вогнать противнику в колено кинжал на всю длину. Не по-борцовски, я знаю, но истошный крик врага заглушает муки моей совести.
Тут же развернувшись, я перехватываю его за голову. Он уже меняет положение тела для нового приёма, и я выкидываю из земли песочную пику. Она не острая, но мощно бьёт его в лицо, он не успевает защититься от родной ему магии.