Мерцание золотых огней
Шрифт:
И замер, прислушиваясь. Какое-то время за дверью царила тишина, а потом послышался взволнованный голос Юли:
– Кто там?
Не уехала!
Лаврентьев приободрился, машинально расправил плечи и ска зал фразу, которую он придумал в машине:
– Один пострадавший хочет поговорить с великой авантюрист кой. Если она, конечно, пригласит его к себе.
– Это ты, Вадим?!
– Это я. Открой, Юля.
– Зачем?
– Ну... я пришел, чтобы извиниться за то, что наговорил тебе в клинике. Ты же сама видела,
Дверь распахнулась, и Вадим увидел Юлю, а за нею стоял... лейтенант Иваненко! В джинсах и расстегнутой рубашке.
– Крыша поехала...
– машинально повторил Лаврентьев.
– Я что, невовремя? Тебя тут допрашивают?
Он вошел в тесную прихожую, старательно вытер ноги о влаж ную тряпку у двери, и лишь после этого посмотрел на Юлю.
– Я же сказала тебе, что между нами все кончено!
– голос её звучал неестественно жестко.
И голубые глаза смотрели с дерзким вызовом и даже злорадс твом. От беспомощного, по-детски наивного взгляда, застывшего в его памяти и следа не осталось.
– Мы все когда-то что-то говорим, но это не значит, что так оно и будет, - усмехнулся Вадим.
– Я вижу, лейтенант здесь чувствует себя, как дома. У него даже тапочки есть!
– Вадим Павлович, вы хотели поговорить с Юлей? Вот и пого ворили. А теперь, пожалуйста, уходите.
– Ты тоже так считаешь, Юля?
– Да. Уходи, Вадим. Нам не о чем говорить.
Лаврентьев достал из пакета цветы и шампанское, протянул Юле.
– Это тебе.
– Спасибо, оставь себе.
– У меня есть, а это - тебе, - настойчиво сказал Лаврентьев. Она взяла букет и бутылку, решительно направилась на кух
ню. Лаврентьев, не обращая внимание на суровый взгляд Иваненко, двинулся следом. Юля распахнула окно и выбросила во двор шам панское. Потом, немного поколебавшись - красные розы. Окно с треском закрылось. Юля резко обернулась, в упор посмотрела на Лаврентьева.
– Красиво живешь...
– пробормотал он.
– Шампанское-то триста шестьдесят тысяч стоит, урожай восемьдесят восьмого года. Сам такое не пробовал, думал, мы вместе... а ты его - в окно.
– Вадим Павлович!..
– в голосе Иваненко послышалась угроза.
Лаврентьев нехотя взглянул на него через плечо.
– Помолчи, лейтенант, с тобой не разговаривают. Я занимал ся каратэ, когда ты ещё читать учился, но дело не в этом. Адрес мне дал генерал Чернов, знаешь такого?
– Ну и что?
– злобно сощурился Иваненко.
– Вышвырнуть незва ного гостя из квартиры мне и генерал не помешает. И ваше кара тэ - тоже.
– Из своей квартиры, - уточнил Лаврентьев.
– Или, хотя бы - из её квартиры. Но не из квартиры арестованного Колготина! Кстати, объясни, что ты тут делаешь? Соблазняешь подозреваемую? Думаю, генералу интересно будет узнать об этом.
Он уже понял, что случилось такое, о чем он и не думал. Она здесь, но - с другим!
Да она просто чудовище!
– Вадим!
– крикнула Юля.
– Ты обещал мне, что будешь мол чать! Ты считал меня последней дрянью, обзывал, оскорблял! Чего ты ещё хочешь? Уходи, прошу тебя, уходи по-хорошему!
Даже так? Выходит, есть и другой путь отсюда, по-плохому? Злая досада вспыхнула в груди Лаврентьева.
– Не пугай, Юля, - он сел на стул, опасливо скосил глаза вниз - не развалится ли?
– Ребята, а почему бы нам не поговорить спокойно? Мне кажется, очень интересный разговор может полу читься.
– Да плевать мне на его генералов и на него самого!
– зак ричал Иваненко.
– Я однажды струсил, потом столько лет жалел об этом! Больше такого не будет! Я его просто вышвырну отсюда!
Он сжал кулаки и шагнул к Лаврентьеву.
– Нет, Саня, нет!
– закричала Юля, вставая между ними.
– Послушаем, чего он хочет.
– Ах, вот оно как! Саня...
– усмехнулся Вадим.
– Так вы дав но знаете друг-друга, я правильно понял?
– Ты одного никак не можешь понять, Вадим, что я тебе это го не прощу!
– сказала Юля.
– Я тебе так отплачу - всю жизнь помнить будешь, понятно!
В ярости она была ещё прекрасней, чем в печали... Чертов щина какая-то...
– Бедный Колготин, - вздохнул Вадим.
– Он же говорил, что ты собираешься завладеть его квартирой, только обвинял меня в сго воре с тобой. А оказывается, ты сговорилась с ментом и загнала мужичонку за решетку. Так вы что, ребята, давно собирались по жить в квартире бедолаги Колготина? Так зачем же его - за ре шетку? Убили бы сразу - и дело с концом. А теперь же придется считаться с моим мнением.
– Я не собираюсь тут жить, - сказала Юля.
– Колготин - подо нок, за это и наказан. Всякий подонок должен быть наказан, за помни это, Вадим! Завтра я встречаюсь с матерью, она большой начальник. И, между прочим, обрадовалась, когда я нашла её. Так что, найдем выход. Не беспокойся, не останемся в этой паршивой квартире.
– Да что ты ему объясняешь, Юля?!
– крикнул Иваненко. Он бы набросился на Лаврентьева с кулаками, если бы она ни стояла между ними. Но... разве можно оттолкнуть Юлю?
– Ты посмотри на него - сытый, зажравшийся бизнесмен! Что он знает о тебе, о том, сколько тебе довелось терпеть в этой жизни? Лаврентьев, ты и мизинца этой девушки не стоишь! Я тоже. Но я хоть понимаю это и стараюсь как-то исправиться. А ты, как был дерьмом, так и остался!
– Саня! Кто тебя спрашивает?!
– закричала Юля.
– Не лезь ни в свои дела, я сама разберусь с ним!