Мерцание золотых огней
Шрифт:
Грустно было на душе. Вроде бы - радоваться надо, что так здорово все получилось, но - нет... А ещё не давала покоя мысль: что будет дальше? Отомстила она, врагов себе нажила, Ва дима потеряла навсегда. А дальше что?
Охранник Игорь бросил на неё короткий, оценивающий взгляд, негромко спросил:
– Чего такая мрачная?
– А тебе какое дело?
– резко ответила Юля.
Он усмехнулся.
– Да вот, интересуюсь, у тебя есть парень, или нет? Неужто сидишь целый день одна дома?
– Смотри лучше за
– Смотрю, насчет этого можешь не сомневаться. Я классный водитель. А ты классная девчонка. Может, соединим как-нибудь все это, а?
– Тоже хочешь ко мне под юбку залезть?
– Почему "тоже"? А-а, понятно, я не один такой, да? Ну что ж, если этого хотят другие, почему бы и мне ни помечтать?
– Потому что этого никогда не будет, заруби себе на носу! И больше не говори мне такие глупости.
– Хорошо, не буду, - спокойно ответил Игорь, обгоняя черную "Волгу".
– Но если ты изменишь свое мнение, скажи сама.
Юля ничего не ответила. Так и ехали они молча до синего железного забора с белыми вензелями.
Дверь открыла мать, обняла Юлю, спросила, с тревогой заг лядывая в глаза:
– Ну что, дочка? Я за тебя так волновалась, так волнова лась! Он тебя не обидел?
– Нет, мама. Все получилось отлично.
– А вот и наша Мата Хари, - провозгласил Омельченко, спус каясь по лестнице.
– Ну, каковы успехи на секретном фронте?
Юля не знала, что Мата Хари - знаменитая проститутка, ра ботавшая на советскую разведку, поэтому не обиделась. Она дос тала из сумочки свернутый вдвое бланк, протянула матери.
– Посмотри.
– Даже не верится!
– воскликнула Раиса, внимательно разг лядывая официальную бумагу со всеми атрибутами ненавистной фир мы вверху, с печатью и подписью её генерального директора вни зу. И чистый блеск бумаги между ними.
– Я ведь видела вчера с надписью! Ничего не осталось, совершенно ничего! Ну, Юлька! Ты просто молодец, дочка!
– она ещё раз обняла девушку.
Омельченко повертел бланк в руках, покачал головой:
– Неужели, здесь что-то было написано?
– Конечно, было! Я вчера своими глазами видела, - Раиса взяла у него бесценную бумагу, повернулась к Юле.
– Ну а Чарльз?
– Кассета здесь, мама, в сумочке. Но... я бы не хотела, чтобы Владимир Васильевич это видел.
– Хорошо, дочка, пойдем наверх, посмотрим вдвоем. Володя, ты приготовь пишущую машинку и продумай, что мы напишем на бланке.
Омельченко не стал спорить с женой, хотя по глазам было видно, что ему очень хочется взглянуть на то, как подлец Бетти соблазнял девушку. Наверное, так же, как и его жену! Но, что поделаешь, девчонка стесняется. Придется потерпеть.
Глядя на экран телевизора, Раиса скрежетала зубами от злости и отвращения.
– Какая сволочь! Подлец! Старый ублюдок! Маразматик! Гос поди, Юля, как ты не разбила его дурацкую башку цветочной
– Все нормально, мама?
– спросила Юля, когда запись кончи лась. Этого достаточно, чтобы он сделал все, как надо?
– Более чем! Тьфу, прямо тошно стало, как посмотрела. Юля, он и про Джека наговорил, и про жену свою столько, что вовек не отмоется, если мы передадим кассету Джеку. Ты молодчина, дочка. Трудно было?
– Раиса вытащила из видеомагнитофона кассету, поло жила в ящик прикроватной тумбочки, заперла его на ключик.
– Не спрашивай, мама, не хочу вспоминать об этом. Лучше расскажи, что будем делать дальше?
– Дальше? Завтра и поеду к Бетти с письмом Чернова и этой кассетой, мы заключим контракт на партию компьютеров, которые предназначались "Колее" и будем работать. Тебя сделаем гене ральным менеджером, дадим телохранителя, выделим кабинет. Прис мотришься, поймешь, что к чему и вперед! Потом надо будет прописать тебя на Протопоповском, а летом поступишь учиться. Ты у меня большая умница, но образование никому не мешает.
– Ты не забыла, мама, что обещала вернуть вкладчикам день ги? С процентами.
– Помню, Юля, помню, - Раиса внимательно посмотрела на дочь и неожиданно спросила.
– Послушай, Юля, а какие у тебя отношения с этим лейтенантом? Вы собираетесь пожениться?
– Нет, мама. Он просто помогал мне. Я благодарна Сане за то, что он сделал для меня.
– Только благодарна?
– Да. Знаешь, мама, я думала, может быть... Привыкну, поя вится какое-то чувство... Но - нет.
Юля не могла сказать, что замуж она могла бы выйти только за одного человека - того, кто завтра будет считать её злейшим врагом. И никогда-никогда не простит её.
– Если так, то может быть, избавиться от этого Иваненко?
– осторожно спросила Раиса.
– Тебе нужна помощь в этом?
– Нет, мама, - решительно ответила Юля.
– Когда нужно будет, я сама от него избавлюсь.
– Ну и ладно. Я просто так спросила. Потому что какое-то время тебе нужно пожить здесь. Мало ли, что может взбрести в голову Чернову, когда он поймет, как ты его провела. А мне бы не хотелось видеть здесь посторонних.
– Я подумаю, мама. А сейчас извини, я себя неважно чувс твую. Наверное, устала...
– Конечно, доченька! Такая нервная нагрузка выпала тебе в эти дни! Пошли поужинаем, и я тебя уложу спать. Отдохни, как следует. И ни о чем не думай. Ты столько сделала для меня, что даже и не знаю, чем отплатить смогу.
– Ну что ты, мама, - Юля склонила голову ей на плечо.
– Ты у меня есть, это самое главное.
– А ты у меня есть, доченька...
– прошептала Раиса, смахи вая набежавшую слезу.
– Темная ночь, только ботинки свистят по кабинету!
– громко запел Лаврентьев, уклоняясь от собственного ботинка, запущенно го в него Людой.